| << пред. << >> след. >> 8
Петропавловская крепость. Голицын, Шешковский, Елизавета.
Голицын. Ее величество не пожелала принять вас, сударыня. Я получил письмо государыни. В нем она пишет, что не примет вас никогда. Ей известны ваша безнравственность, преступные замыслы и попытки присвоить чужие имена и титлы. Ее величество напоминает, что если вы станете в лжи упорствовать, то будете преданы суду самому строгому и суровому.
Входит Алексей, он останавливается на пороге и Елизавета его сразу не видит.
Елизавета. И это все, что может сказать женщина женщине? Как страшно! О господи! Неужто на троне все человеческое уходит?
Голицын. Сударыня, я не могу допустить подобных слов об ее величестве.
Елизавета (обернувшись, увидела Алексея, бросилась к нему). Алешенька!
Голицын. Граф, я вас оставляю. (Быстро уходит.)
Елизавета. Мой любимый, ты жив! Ты цел!
Шешковский (неопределенно усмехаясь). Очень тревожилась, ваше сиятельство, очень болела за вас душой, что вы страдаете в заточении.
Алексей. Оставь нас, Степан Иваныч.
Шешковский. Иду. Блаженны ходящие в законе господнем, как сказано в псалмах Давидовых. (Уходит.)
Елизавета. Алеша, что это означает? Он говорил мне, что ты был послан меня схватить, что все — обман, что нас венчал матрос ряженый...
Алексей. Выслушай...
Елизавета. Ведь это ж навет?!..
Алексей (глухо). А если правда?
Елизавета. Правда? Постой! Ты обезумел! Какая правда? Да можно ли в мире прожить хоть час, если возможна такая правда? Такая измена?
Алексей. Было б изменой, если б я нарушил присягу и данное государыне слово.
Елизавета. Слово, данное мужеубийце! Присяга! Но ты присягал Петру! Что ж ты не вспомнил о присяге, когда душил своего императора? Присяга! Да есть ли на свете присяга выше той, что мы дали друг другу? Была ли когда такая любовь? Иль не было? И была лишь ложь? Ложь, ложь, ни словечка правды? Ни капли сердца! Ах негодяй, ах выродок... грязный палач... предатель...
Алексей. Молчи! Мне такого не говорят.
Елизавета. Не говорят? А я скажу. И ты послушаешь. И запомнишь. Будь проклят! И пусть мое проклятье преследует каждый твой шаг и вздох.
Алексей. Довольно!
Елизавета. И ты еще явился! И смог на меня смотреть! Смотри ж, любуйся на дело рук своих. Алеша! Меня здесь бьют и мучат. Франциску от меня увели, кроме платья — все отобрали. Минуты побыть не дают одной. В комнате моей неотлучно два солдата и офицер. Открою глаза — чужие лица. Закрою глаза — чужое дыханье. Я помешаюсь! Спаси меня!
Алексей. Послушай... Скажи им все, как есть.
Елизавета. Ах, верно... Ты пришел допросить. Что ж без кнута? Меня стегают. Стегай и ты. По тем плечам, которые ты ласкал так сильно. Возьми же кнут.
Алексей. Елизавета... Я так поступил, как долг велел. Орловы на безнадежное дело не идут. Орловы там, где выигрыш. На этом свете бог судил одним побеждать, другим проигрывать.
Елизавета. Прочь! Убирайся! И передай своей государыне — суд человеческий мне не страшен, а перед божьим судом я чиста. Еще ей скажи: я — лишь слабая женщина, зато осмелившаяся любить. И ради любви не убоялась все отдать, что имела, все! Впору ей со мной тягаться?
Алексей. Прощай! (Идет.)
Входит Шешковский.
Шешковский. Прощайте, ваше сиятельство. Сколь смертные неразумны.
Елизавета (вслед). Алеша!.. Куда же ты?! Алеша... Милый... Во мне уже дышит твое дитя... Але-шень-ка-а!
<< пред. << >> след. >> |