| << пред. << >> след. >> 2
Ирина Геннадьевна была первой, кого увидели Егор и Денис, подойдя к зданию. Затянутая в джинсы (на каникулах можно и по-домашнему), засунув руки в карманы легкой курточки, она стояла на крыльце, вглядываясь куда-то в глубь рощи и задумчиво покусывая нижнюю губу. Походила она в этот момент на школьницу, решающую, сбежать ей с уроков или еще потерпеть немного. Но выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что это взрослая серьезная женщина, и озабочена она проблемами серьезными и взрослыми.
Заметила Ирина Геннадьевна гостей только тогда, когда они подошли вплотную к крыльцу. Озабоченное выражение сменилось радостной улыбкой. И Егор в который раз подивился открытости и доброжелательности этой улыбки.
— Здравствуйте! — сказала Ирина Геннадьевна, легко сбегая по ступенькам. — Как вы вовремя!
Егору она пожала руку, а Дениса, хоть он и доставал ей до плеча, потрепала по волосам. Денис не обиделся.
— Диня, мне надо с тобой посоветоваться. Вы извините, ради бога, Егор. Мы ненадолго.
— Ничего, ничего, — сказал Егор. — Что-то случилось?
— Нет, нет, все в порядке. Так, пустяки. — Она обняла сразу посерьезневшего Дениса за плечи и пошла с ним к роще, окружавшей пансионат.
Егор спросил вслед:
— Александр Иванович у себя?
Ирина Геннадьевна оглянулась на мгновение, сказала рассеянно:
— Д-да, кажется... — и вновь стала вполголоса что-то говорить Денису. Егор некоторое время смотрел им вслед, потом вздохнул и открыл дверь.
Дядя Саша был в столовой. Столовая помещалась на первом этаже, рядом с кухней. Дядя Саша всегда сам снимал пробу и строго следил за тем, чтобы его любимцы не были обижены ни в чем.
«Зайчата» оказались вегетарианцами. Холодильник, попробовавший однажды колбасу, два дня мучился животом. Дядя Саша с Ириной Геннадьевной все эти два дня не отходили от его постели, поскольку педиатра в тот момент в пансионате не оказалось. Он куда-то уезжал по своим делам. А когда вернулся — получил шумный разнос. С недомоганием Холодильника он тут же справился, дав тому легкого слабительного. Но с тех пор зарекся уезжать надолго. Даже отправляясь в отпуск, он оставил свой адрес и просил немедленно телеграфировать в случае каких-либо неожиданностей. Но к тому времени страсти улеглись, нужды в педиатре не было, и он мог спокойно отдыхать на своем юге. А для «зайчат» мясо и птица были настрого заказаны. Специальный повар изощрялся в приготовлении вегетарианских блюд. Повар был огромным мужчиной с толстыми волосатыми руками и, вопреки распространенному мнению, что большие люди всегда добродушны, был постоянно нахмуренным и чем-то раздраженным. Но готовить он умел хорошо. Может быть, конечно, ему больше нравилось готовить мясные блюда, а приходилось заниматься исключительно овощными и фруктовыми, и от этого он и злился? Кто его знает. А только вегетарианское он готовил еще и потому, что все, кто жил в пансионате, незаметно для себя перестали есть мясное. В знак солидарности с питомцами, что ли? Ирина Геннадьевна как-то сказала дяде Саше: «Мне кажется, что повар иногда ночью зажаривает целого поросенка и всего сам съедает». Дядя Саша такой возможности не исключил.
Вообще, с поваром только дядя Саша и мог разговаривать на равных, зачастую даже и на повышенных тонах. Остальные повара побаивались. А дядя Саша вообще никого не боялся. Повар его моральное превосходство признавал и старался не связываться.
Вот и теперь дядя Саша, казавшийся маленьким и щуплым по сравнению с поваром, отчитывал его:
— Ты это прекрати! Сказано было разнообразить меню? Вот и будь добр! Взрослый человек, должен понимать, что они дети еще, растут, им витаминов побольше надо! Конец лета, фруктов, овощей море! А ты все кашу да кашу!
Повар, насупившись, бурчал в ответ:
— Как же, дети! Видели мы тех детей! Шерстью заросли, как тигры, только что не полосатые! Того и гляди — кинутся и загрызут!
Дядя Саша даже побагровел от таких слов.
— Я тебя предупреждал? Я тебе говорил, чтобы не смел их зверями называть? Так вот, этот разговор у нас с тобой последний! Слово еще услышу в их адрес — вылетишь отсюда! Это я тебе твердо обещаю! А меня ты знаешь. Они такие же люди, как и мы, заруби на своем сизом носу!
Повар буркнул что-то вроде:
— Ну да, люди... — но почел за лучшее замолчать и ретироваться на кухню.
«Интересно, — подумал Егор. — Это, наверное, первый случай ксенофобии в пансионате. Все остальные «зайцев» любят».
— Дядя Саша! — позвал он. Тот обернулся.
— А, Егор! Пришел, наконец, вспомнил старика. — И, все еще не остыв от разговора с поваром, сказал возмущенно: — Нет, ты видел эту орясину! Ребята ему не нравятся! Шерстью, видите ли, заросли! Зверями их называет! А сам же — животное животным! Нет, я этого дела так не оставлю, устрою ему веселую жизнь!
Егор улыбнулся ярости дяди, приобнял его за плечи.
— Ну, хватит, хватит воевать. Я вот тут тебе гостинец принес, — он качнул пакетом. — Пойдем, расскажешь, как жизнь.
— Пойдем, — согласился дядя Саша. И уже на выходе повернулся в сторону кухни и крикнул: — И чтобы обед вовремя был!
Комната дяди Саши была небольшой, но довольно уютной. Скорее даже однокомнатная квартирка или гостиничный номер с ванной и туалетом. О доме в Николеньках напоминали только фикус в углу да большая фотография на стене. Дядя Саша, Егор, Денис, председатель и еще кое-кто из жителей села стояли, улыбаясь, в окружении «зайчат». Денис держал на руках совсем еще маленького Ваську. Фотография была сделана в прошлом году, сразу после того, как удалось отбиться от врагов «зайчат», не дать им забрать детей с собой. Инопланетный корабль только что улетел, все закончилось хорошо, и они стояли довольные и гордые своей победой. Тут их и сфотографировали.
— Ну, проходи, садись, — сказал дядя Саша.
Егор достал из пакета бутылку и поставил на стол.
— Вот. Это тебе.
Дядя посмотрел на этикетку, усмехнулся.
— Хорошая штука. Только вот мимо твой подарок.
— Это почему мимо? — удивился Егор.
— Чаще надо в гости ходить. Тогда и будешь помнить, что я уже почти два года ни капли в рот не беру.
— Даже пива?
— Даже пива.
— Да-а, — расстроился Егор. — Как же это я маху дал? Ведь знал!
— Не горюй! — стал утешать его дядя. — Не в подарке ведь дело, а во внимании. Ты вот пришел, и мне хорошо. Кстати, Дениска с тобой?
— Со мной. Вернее, я с ним. Там его Ирина Геннадьевна зачем-то позвала. Секреты у них. Ты не знаешь, в чем дело?
Лицо дяди Саши омрачилось.
— Да знаю, конечно. Тут такое... Погоди. — Он поднялся, достал из тумбочки ключ для бутылок и стакан, поставил все перед Егором. — Пей, тебе можно.
Егор кивнул немного сконфуженно и взял стакан.
— Так что случилось?
— Да уж случилось... Что-то непонятное у нас происходит в последнее время. Во-первых, ребята очень быстро расти стали. Прямо на глазах вверх тянутся. Скоро Дениса перерастут, а там и Ирину. Во-вторых, язык они свой стали вспоминать. И чем больше вспоминают, тем больше наш забывают. Пока это не очень заметно, особенно стороннему человеку. Но я-то вижу, я с ними целыми днями. А между собой они в основном на своем языке теперь разговаривают. Быстро так чирикают. Бог бы с ним, это только хорошо, но переводить не могут. Друг друга понимают, а нам объяснить не получается.
— Разве так можно? — спросил Егор.
— Да вот, выходит, можно, — расстроенно сказал дядя Саша. — Надо, наверное, лингвиста заказывать какого-нибудь. Или переводчика профессионального.
— А может, они и не хотят, чтобы их понимали? — предположил Егор.
— Как это — не хотят?
— Ну, взрослеют, свои секреты появляются. Знаешь, как дети свой язык изобретают, чтобы их взрослые не понимали.
— Да нет, тут не то. Если бы они русский язык не забывали. А то ведь вчера он помнит слово, а сегодня уже нет: «Ну, вот это, как его...» Подскажешь, а через пять минут он опять не помнит. Да, тайна у них какая-то есть. И не детский секрет, такого много, а одна общая большая тайна. Но ведь не могу же я их впрямую спросить: «Что это вы, такие-сякие, от нас скрываете? О чем не говорите?» А вдруг и впрямь ничего нет? Обидеть можно недоверием так, что потом не поправишь. Да ты пей пиво-то.
— Нет, дядя Саша. Денис мне тоже сегодня говорил, что они что-то скрывают.
— Да? Вот и Ира так считает. Надо думать, что делать.
В дверь постучали. И вошли Ирина Геннадьевна и Денис. Женщина была взволнована.
— Есть следы, Александр Иванович! — сказала она.
— Пап, там такие следы странные! Как будто медведь прошел! Здравствуйте, дедушка! — зачастил Денис. Он тоже был возбужден, глаза горели.
— Так, — сказал дядя Саша. — А ну, пошли, посмотрим.
<< пред. << >> след. >> |