| << пред. << >> след. >> СТЕПАНОВ И СТЕПАНОВЫ
После знакомства и трехчасовой беседы с Василием Петровичем Степановым, стеклодувом Дятьковского хрустального завода, пришла мысль: традиционный очерк не писать, а в силу обыкновенности, типичности судьбы Василия Степанова на его примере показать, что это такое — советский образ жизни, да еще и постараться избежать высоких слов и общих мест. Начать можно и на сказочный лад...
Жили-были в деревне Степы Гомельской области колхозники Софья Григорьевна и Петр Емельянович Степановы, у которых в самую лихую годину — 24 августа 1942 года — родился сын, нареченный Василием и без сельсовета и без попа-батюшки. Ни голода, ни холода, ни запаха немецкой сапожной ваксы малыш не запомнил, а вот хлебные карточки описывает подробно, как и послевоенную варварски разгромленную Оршу, в которую менять шило на мыло ездила семья — отец сам пятый.
"Военным" ребенком называли в детских яслях, а позже в детском саду Васю Степанова и его сверстников. Хлеб, масло, сахар отнимали от себя добровольно взрослые, чтобы не росли тонконогими рахитиками рожденные голодными матерями дети. И рос Васька обыкновенным мальчишкой: бил из рогатки оконные стекла, пинал тряпичный футбольный мяч, пускал по весенним лужам бумажные кораблики, а в пятом классе был обуян мечтой о море — как стоит на капитанском мостике, приставив к глазам громадный бинокль.
К шестнадцати годам ничего не осталось в Василии от ребенка военных лет: среднего роста, широкоплечий, плотный, крупноголовый. Держался прямо, говорил смело, имел десятки приятелей и двух друзей, как говорится, верных до гроба. И самоуверен был в той степени, в какой это свойственно именно восьмиклассникам, похожим на студентов второго курса мединститута, когда они знают о медицине все, а на пятом курсе — ничего. Вот таким он предстал перед родной теткой Антониной Григорьевной Абодниковой, пригласившей племяша провести каникулы у нее, в хрустальном городе Дятькове, где на всемирно известном заводе Антонина Григорьевна работала техноруком самого горячего цеха.
— Ну, здравствуй, племяш! Здравствуй, капитан дальнего плавания! — говорила тетя, целуя и обнимая Василия. — А у нас здесь рай земной! Созревают яблоки, полно грибов и ягод. А природа? Оглянись, вокруг тебя знаменитый Брянский лес!
Ни жестом, ни случайной улыбкой не выдала тетя свой главный замысел, не имеющий отношения ни к яблокам, ни к ягодам, ни к грибам, но и это показала добросовестно: яблоко — так в кулак величиной, ягода — так величиной в трехкопеечную монету, гриб — так белый и ростом в годовалого ребенка, лес — так густой, непроходимый, партизанский. А потом Антонина Григорьевна как бы мельком бросила фразу:
— Василь, а не сходить ли нам на завод? Может быть что-нибудь интересное увидишь...
Василий Степанов открыл входные двери проходной завода да так за ними и остался. Чудо превращения обыкновенного песка в хрусталь пленяло и не таких мальчишек, как Василий, — седовласые люди, побывав в музее дятьковского хрусталя, шли прямо в отдел кадров. А восьмиклассник, забыв о капитанском мостике и громадном бинокле, тормошил родную тетю:
- Хочу быть стеклянных дел мастером!
Тетя ответила:
— Становись мастером.
Эти слова она произнесла так спокойно и просто, потому что ее жизненный опыт не знал и не ведал преград между желанием стать мастером и возможностью осуществления желания на деле. Еще меньше думал об этом сам шестнадцатилетний Василий, когда государство взяло его на бесплатные хлеба и одежду в фабрично-заводское училище. Детские ясли, детский сад, училище — все воспринималось как обычное, положенное, непременное, словно утренний восход солнца, хотя со дня свершения Великой Октябрьской революции тогда прошел только сорок один год, а страна пережила четыре года самой кровавой войны в истории человечества.
Восемнадцатилетним Василий занял впервые рабочее место, внутренне уже готовый к тому, чтобы отдать два года жизни армейскому труду — стать воином, настоящим мужчиной. Таким он и вернулся на завод — в плечах раздался, лицо посуровело, держался солидно, то есть ничуть не походил на бойкого и задиристого восьмиклассника. Повторяя вместе с товарищами слова воинской присяги, Василий Степанов почувствовал ответственность за судьбу самой великой державы мира, осознал себя гражданином Союза Советских Социалистических Республик — так началась зрелость. В армии же ефрейтор Степанов прошел основательную школу работы с самыми сложными электрическими и электронными системами. Он стал оператором радиолокационных установок.
Демобилизованному ефрейтору не было нужды искать работу и даже заботиться о ее престижности. Дирекция завода с естественностью необходимости, с учетом тех перемен, которые произошли с Василием Степановым в армии, включает его в экспериментальную бригаду стеклодувов — это на много ступеней выше, чем было до армии. Собственно, экспериментальная бригада — будущее завода, и перед вчерашним ефрейтором открываются огромные возможности совершенствования, роста, когда ремесло в силу перехода количества в качество становится искусством. При этом не нарушается свойственная советскому образу жизни непрерывность образования, так как с возвращением на завод Василий начинает учебу в Дятьковском индустриальном техникуме, окончив вечернее отделение которого, он станет дипломированным технологом стекольного производства.
Шестеро рабочих экспериментальной бригады стеклодувов встретили Василия по-братски тепло, понимая, что за годы в армии он утратил некоторые трудовые навыки, незаметно и как само собою разумеющееся устраняли огрехи товарища. Иногда он замечал помощь, благодарил, но ему и не приходило в голову, что все может быть другим: мир зверской конкуренции казался существующим на какой-то иной планете, в каком-то другом пространственном измерении. Быстро возобновляются старые и возникают новые дружеские связи. Особенно близкими становятся Дмитрий Корев, Валентин Ковалев и Анатолий Корнев, дружба с которыми поддерживается и за проходной завода, а на предприятии с них начинается заводская семья — явление настолько новое и благодатное, что социологи и философы только-только начинают изучать его природу.
Поработав месяц-другой на заводе, Василий убеждается в том, что не ошибся в выборе профессии, если теперь, будучи серьезным и взрослым человеком, получает от труда радость и азарт экспериментатора, не говоря уже о том, что работа всегда сопровождается ощущением нужности людям, стране: хрусталь Дятьковского завода высоко котируется и на мировом рынке, как произведение искусства неповторимого образца. Как мастер-художник Василий получает большое удовлетворение от совместной работы с главным художником завода, лауреатом премии Ленинского комсомола Владимиром Ивановичем Котовым, народным художником РСФСР Евграфом Сергеевичем Шуваловым. Ведь в изделиях из хрусталя трудно понять, где кончается ремесло и начинается искусство, особенно в тех случаях, когда рабочий и художник думают и действуют одинаково.
С той минуты, как Василий Степанов после армии встал к нагревательной печи — ее называют "кукушкой" — и взял на набель расплавленное стекло, в его биографии никаких крупных перемен не происходит, если не считать женитьбы, речь о которой пойдет позже. Шли месяцы и годы, посвященные усовершенствованию трудовых навыков, большей профессиональной — так говорят на заводе — наторелости. Здесь подразумевается виртуозность — необходимое, как воздух, качество стеклодува-экспериментатора. Те, кто наблюдал работу стеклодува высшей квалификации, говорят в один голос: "Мы наблюдали чудеса!"
Жизнь сама позаботилась о Василии Степанове, когда на заводе появилась Галина Вениаминовна — инженер-химик центральной лаборатории. При первой случайной встрече в заводском пролете оба невольно замедлили шаги, поймав себя на этом, с опущенными глазами быстро разошлись, но скоро поняли, что дело не ограничится простым знакомством. Галина Вениаминовна оказалась интересным человеком: был велик запас информации, наблюдений; особое место занимало знание искусства, и как раз в том ракурсе, который был близок Василию — русского национального искусства. Галина Вениаминовна в свою очередь нашла в Василии человека с широкими интересами, стремлением расширять и углублять знания, человека, влюбленного в искусство.
Свадьба инженера и рабочего была по-русски щедрой, многолюдной, веселой и в меру пьяной. Как говорится, шампанское лилось рекой, потому что денег не жалели — от уверенности в завтрашнем дне, от ощущения стабильности и возрастания экономических сил родного государства, от веры в то, что партия и правительство сохранят мир на всей планете. Если допустить на мгновение, что золото по-прежнему служит мерой труда и благосостояния, то жених и невеста обменялись кольцами такой стоимости, какая была равна стоимости свадебной поездки, предположим, на юг страны. На веселой двухдневной свадьбе никому из гостей не пришло в голову задаться вопросом: "Обычен или необычен брак инженера и рабочего?"
На этом, пожалуй, кончается перечень крупных событий в жизни Василия Петровича Степанова, произошедших за проходной завода и на самом заводе. Начались, как принято выражаться, трудовые будни, а коли это так, то весьма интересно провести один день с Василием Петровичем, прожить вместе часов шестнадцать с теперешним, сегодняшним Степановым — пусть это будет августовский день прошлого года, а точнее, 19 августа 1977 года, пятница.
Биологический будильник, заведенный годами работы на заводе и армией, поднимает с кровати Василия Степанова точно в половине седьмого, вместе с мужем просыпается и Галина Вениаминовна. Обменявшись утренними улыбками: "Здравствуй!" — "И ты здравствуй!" — они расходятся. Жена идет готовить завтрак, а Василий, надев тренировочный костюм, в течение сорока минут занимается самыми трудными физическими упражнениями, которые может предложить спортивный комплекс для спортивного типа людей. Предстоящая работа у нагревательной печи требует довольно большой мускульной отдачи, и в связи с этим может показаться, что утренний спортивный комплекс не обязателен, но так может думать только дилетант. Трудовой процесс у нагревательной печи заставляет включаться в работу только определенную группу мышц, оставляя без нагрузки все другие, и на этой основе, как ни странно, возникает сенсорный — мускульный — голод.
После ледяного душа, с еще мокрыми волосами, Василий Петрович садится завтракать вместе с женой и двенадцатилетней дочерью Еленой. Пятилетний сын Сашка еще спит. Завтраку в семье Степановых отводят место несколько большее, чем он на самом деле является, так как он напоминает некоторым образом "планерку". 19 августа выглядит так: Галина Вениаминовна сегодня будет занята до четырех часов, Елена с классом едет в колхоз помогать с уборкой урожая, отец семейства до пяти в цехе. Такое положение устраивает всех, и Василий Петрович решенно говорит:
— Все ясно! В половине шестого отправляемся на дачу...
За десять минут до начала смены собирается на рабочем месте вся экспериментальная бригада — это уже настоящая планерка. Семь человек — семь творческих личностей, а Василий Петрович — бригадир, занявший этот пост давно и заслуженно. Когда стрелки часов показывают восемь, все уже обговорено, все предстоящее ясно, а ведь в руках этих семи человек и настоящая и будущая слава дятьковского хрусталя.
19 августа Василий Петрович продолжает работу по собственным эскизам и рисункам. Набор будет называться "Восходом", так как все предметы — ваза для цветов, корзинка для фруктов, ваза для печенья — кажутся полными светом восходящего солнца. Эффект достигается соединением золота со стеклом, и чертовски обидно, что кроме этой детали читателю не о чем рассказать — настолько специфична и виртуозна работа Василия Петровича. До обеденного перерыва бригадир отвлекается только дважды: первый раз для того, чтобы взглянуть на свою работу как бы со стороны, второй раз, чтобы показать работу своему двойному тезке и "крестному отцу" Василию Петровичу Чачину. Он слышит сдержанное:
— Неплохо!
Василию Степанову показалось бы диким, если бы ему сказали, что членство в Коммунистической партии Советского Союза можно использовать в карьеристских или облегчающих жизнь целях. Да как иначе может расценивать партийный билет человек, если впереди него шла работа, работа и работа. И все равно Василий Петрович-младший чувствовал себя переоцененным, когда Василий Петрович-старший сказал:
— Давно наблюдаю за тобой, тезка, долго думал и вот говорю: дам тебе рекомендацию в партию... Достоин!
Новые обязанности, возросшую ответственность, тяжесть партийной ноши, как сопричастности ко всему происходящему на планете, — вот что ощутил Василий Степанов, принимая партийный билет. И с тех же пор оценка работы "крестным отцом" стала высшей мерой творчества.
— Неплохо! — это был самый высший балл в устах Василия Петровича Чачина, человека вообще сдержанного и малоразговорчивого.
Когда работа интересна и любима, время летит быстро, и кажется, что только встал к нагревательной печи, а рабочий день уже кончается, оставляя обычно чувство легкой неудовлетворенности — можно было сделать и больше и лучше, и наверное поэтому так нетерпеливо будет ждаться очередной рабочий день. Нужно добавить, что 19 августа Василий Степанов побывал в обеденный перерыв в парткоме завода с докладом о результатах проверки качества работы одного из конвейеров.
Инструмент убран, рабочее место приведено в порядок — перед Василием Петровичем открываются сегодняшний свободный вечер и два полных выходных дня.
Надо вспомнить, что Василий Степанов приехал в город из крошечной деревни Степы, то есть стал рабочим первого поколения в крестьянской семье, со всеми вытекающими из этого положения особенностями — тягой к земле, работе под открытым небом, любовью к природе. Молодость и чудеса стеклянного производства — это было причиной ухода Василия из деревни, а вот мать Софья Григорьевна отвергает все попытки сына сделать ее городской жительницей. Всего семь месяцев назад сын снова приглашал мать к себе, снова получил отказ и уехал, отремонтировав крышу и забор родного дома и обеспечив мать на всю зиму дровами.
Ностальгию по деревенской жизни легко лечить в таком небольшом городе, как Дятьково, где завод вписывается в природу, а не подавляет ее.
Как и было договорено, в половине шестого семья Василия Степанова отправляется на дачу — это кирпичный собственноручно построенный Василием Петровичем дом и садово-огородный участок. Зарплаты мужа и жены вполне достаточно для покупки в течение всего года овощей и фруктов, но "деревенская душа" главы семейства, соскучившись по земле, хочет, чтобы все было произведено собственными руками. Эта страсть так заразительна, что и жена и дети не отстают от отца.
19 августа — день теплый и солнечный, овощи созрели или еще дозревают, грядки прекрасно обихожены, так что семья решает отправиться в очередной поход за грибами — дело азартное, веселое, но требующее мастерства и, как говорят, цепкого глаза. В грибном деле Степановы — умельцы: уже законсервировано 18 литров маринованных опят да 4 литра жареных. Рекордным был день, когда принесли на дачу шесть ведер волнушек.
Семья возвращается на дачу засветло, Галина Вениаминовна с Леной, усевшись на крыльце, начинают чистить грибы, а отец и сын Сашка молча сидят рядом. Быстро темнеет, но свет не включают: семья любит посумерничать. И действительно — это неплохие минуты, когда можно, не боясь суеверий, спокойно подумать, что жизнь хороша и интересна.
<< пред. << >> след. >> |