| << пред. << >> след. >> Лучшая роль.
Перевод С. Трегуба
Труппа абхазского театра гордилась молодым талантливым актером Чичико.
Мать Чичико была родом из Карачая, и родственники ее жили в маленьком абазинском поселке Ахуца.
Предгорья Карачая были заняты врагом, и в Ахуце стоял штаб одной из фашистских частей.
Жители угнали в горы свой скот, чтобы он не достался врагу, часть населения ушла с ним, а часть осталась в поселке, чтобы следить, не спустился ли с гор скот; если это случалось, его незаметно угоняли обратно.
Старуха Хьфаф Абухба выглянула как-то со двора и увидела вдали женщину, которая спускалась с гор и гнала перед собой телку.
— Смотри, смотри! — сказала старуха мужу, указывая маленькой высохшей рукой в сторону гор. — Телку гонит!
— Где? — спросил старик и, заслонившись рукой от солнца, начал вглядываться. — Да, действительно телку гонит. Подлая! Неужели помогает врагам?
— Должно быть, заставили ее! — сказала старуха. — Иначе кто по доброй воле станет шататься под огнем.
Тем временем незнакомая женщина приближалась прямо к их двору. Она открыла калитку, загнала телку и, подойдя вплотную к старикам, тихо проговорила:
— Зайдите со мной в дом. Я вам что-то скажу. И, к их удивлению, первой вошла в дом.
Старики шли за ней. И тут женщина скинула с себя платок, сорвала парик — перед ними был их внук Чичико.
— Чичико, нан! — горячо обняли его старики. Чичико узнал все, что его интересовало: в Ахуце действительно разместился штаб немецкой дивизии, а в доме Абухбы поселился штабной офицер.
— К вечеру он придет обедать, — шепнула старуха. — Сегодня велел приготовить литр водки.
...Стукнула дверь, и в комнату вошел офицер. Это был высокого роста толстяк. Он заметил в прихожей молодую женщину.
— Кто ист этот женчин? — спросил он.
— Внучка! — ответил старик. — Дочь убитого брата. Совсем сирота!
— О-о, корош, очень корош! — сказал немец. — А шнапс ист?
— Есть, есть, — ответил старик. — Вот, достали!
Немец сел за стол.
Изрядно выпив, он позвал жавшуюся в углу молодую женщину и заставил ее сесть возле себя. Затем налил ей стакан водки и приказал:
— Пить! Зер шен, очин, очин красив! — и притянул ее к себе.
Но женщина, мягко отстранив его, потянулась к водке.
— О-о! — закричал приятно удивленный офицер. — Зер гут!
Он налил свой стакан и, высоко запрокинув голову, выпил. Женщина воспользовалась этим и незаметно выплеснула водку под стол. Потом поставила на стол пустой стакан и знаками дала понять офицеру, что хочет еще. Тот охотно снова наполнил два стакана.
Скоро немец уткнулся носом в тарелку и захрапел.
Тогда женщина насыпала в стакан мелко истолченного табаку, залила водкой и, приподняв за подбородок голову офицера, влила ему в рот.
Затем Чичико быстро сбросил с себя женскую одежду, втиснул офицера в длинный мешок, туго прихватил его веревкой, взвалил на спину и скрылся во мраке ночи...
Но самое смешное произошло позже, в селе Отхара, где стоял абхазский истребительный батальон.
Командир батальона Мамия, закончив допрос офицера, спросил его:
— Ну, а как же вы сюда попали?
— Никак не знаю! — пожал тот плечами.
Позвали разведчика Чичико.
— Вы его узнаете? Где-нибудь встречали?
Немец смотрел и отрицательно мотал головой. Командир шепнул что-то Чичико. Тот выскользнул и через мгновение появился в женской одежде.
Офицер в испуге отшатнулся.
— Я знаю этот женчин! — воскликнул он.
Тогда Чичико снял платок и сорвал парик. Под общий хохот пленный залопотал что-то безсвязное. Но его уже подталкивали к выходу...
— Чичико, — сказал командир, когда увели немца, — я видел тебя во многих ролях, но эта, по-моему, была самой трудной.
— И самой лучшей! — добавил Чичико.
<< пред. << >> след. >> |