[в начало]
[Аверченко] [Бальзак] [Лейла Берг] [Буало-Нарсежак] [Булгаков] [Бунин] [Гофман] [Гюго] [Альфонс Доде] [Драйзер] [Знаменский] [Леонид Зорин] [Кашиф] [Бернар Клавель] [Крылов] [Крымов] [Лакербай] [Виль Липатов] [Мериме] [Мирнев] [Ги де Мопассан] [Мюссе] [Несин] [Эдвард Олби] [Игорь Пидоренко] [Стендаль] [Тэффи] [Владимир Фирсов] [Флобер] [Франс] [Хаггард] [Эрнест Хемингуэй] [Энтони]
[скачать книгу]


Бернар Клавель. В чужом доме.

 
Начало сайта

Другие произведения автора

  Начало произведения

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  Часть вторая

  19

  20

  21

  22

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  Часть третья

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  38

  39

  40

  41

  42

  43

  44

  45

  46

  Часть четвертая

  48

  49

  50

  51

  52

  53

  54

  55

  56

  57

  58

  Часть пятая

  60

  61

  62

  63

  64

  65

66

  67

<< пред. <<   >> след. >>

     66
     
     В последний вторник сентября Жюльен взял свой велосипед и покатил к папаше Панону. Диана встретила его радостным лаем.
      — Решил навестить могилу дяди? — спросил папаша Панон. — Хочешь с ним проститься?
     Жюльен недоумевающе поглядел на него. Старик удивился.
      — Что это ты так на меня смотришь? Ведь сам говорил, что тридцатого сентября уезжаешь. Или, может, передумал?
     Жюльен помолчал.
      — Нет-нет, — сказал он после паузы. — Тридцатого я непременно уеду... Да, сегодня уже двадцать шестое!
      — Ты, видать, доволен, — продолжал старик. — Закончилось твое обучение. Теперь будешь зарабатывать деньги, как настоящий рабочий. Нашел уже себе место?
     Жюльен пояснил, что уезжает в Лон-ле-Сонье.
      — Если бы твой бедный дядя еще жил на свете, вот бы он порадовался, — сказал старик. — Не тому, конечно, что ты отсюда уедешь, а тому, что ты наконец распрощаешься с Петьо. Он, может, ничего тебе не говорил, но этот мерзавец немало у него здоровья отнял. Черт побери, твой дядюшка недолюбливал Петьо, да, он его терпеть не мог!
     Папаша Панон отвязал собаку и подал Жюльену поводок.
      — Когда войдешь в деревню, — наставительно сказал он, — держи ее покрепче, а то она, чего доброго, там набедокурит.
     Жюльен взял поводок. Диана радостно прыгала возле него.
      — У твоего дяди Пьера были свои странности, — проговорил старик, — он не любил, когда ему перечили. Но был он человек порядочный. И если вдуматься, то мысли у него были, пожалуй, правильные.
     Жюльен вышел со двора. Всю дорогу он играл с собакой. Он решил не заходить в дом дяди Пьера. За садом теперь никто не следил, и цветов там больше не было.
     Войдя на кладбище, Жюльен взял небольшой заступ, чтобы привести в порядок могилу, поросшую по краям травой. Он уже почти управился со своим делом, когда подошел священник. Они поздоровались. Встречая мальчика на кладбище, священник почти всегда подходил и перебрасывался с ним несколькими словами.
      — Что это ты целый месяц не показывался? — спросил священник.
      — К родителям ездил, — ответил Жюльен. — А потом мастер и его помощник ушли, и у меня теперь очень много работы.
      — Они ушли на войну?
      — Мастер в армии, а его помощник остался работать у отца в булочной.
      — А где сейчас твой мастер?
      — На фронте, но где, точно не знаю. Все предполагают, что их часть стоит неподалеку от бельгийской границы.
     Священник стоял, опершись о железный столбик, который поддерживал венки на соседней могиле. Казалось, он о чем-то задумался, потом заговорил:
      — Тебе еще рано идти в армию, но время быстро бежит. В четырнадцатом году никто и не думал, что тогдашним мальчишкам придется понюхать пороху, а к концу войны многие из них были убиты.
     Он нахмурил густые брови, посмотрел Жюльену прямо в глаза и спросил:
      — Что ты об этом думаешь?
      — О войне?
      — Ну, война — вещь скверная, это понятно. Тут ничего не меняется. Нет, я тебя о другом спрашиваю: что, если она протянется долго и тебе тоже придется воевать?
      — Если надо будет, пойду, — сказал Жюльен.
      — Когда человек молод, ему кажется, что он неуязвим. Именно поэтому... главным образом поэтому многие молодые люди уходят на войну с улыбкой. Каждый думает, что убьют не его, а соседа... не его, а соседа.
     Священник отвел глаза в сторону, теперь он смотрел на могилу Пьера Дантена. Мальчику на миг показалось, что священник забыл о нем. Оба стояли молча. Тишину нарушила собака, она стала чесать лапой шею, и ошейник зазвенел. Священник нагнулся и погладил ее.
      — Славная ты собака, Диана... — сказал он. — Что бы сказал твой бедный хозяин, если б война началась при его жизни! — Священник снова умолк, потом повернулся к Жюльену: — Ты и сам знаешь, что твой дядя придерживался совсем иных взглядов, чем я. Бывало, как заспорим мы с ним за стаканом вина, порой чуть не кричим друг на друга. Но в одном мы сходились — в отношении к войне. Ведь мы в ней оба участвовали. Потому и говорили со знанием дела. И, можешь поверить, ни один из нас не защищал войну.
      — Знаю, дядя мне часто об этом говорил, — сказал Жюльен.
     Священник покачал головою.
      — Представь себе, в эти дни я много думал о нем, о твоем дяде. Много думал. И спрашивал себя, что сказал бы сегодня Пьер Дантен. Мне был хорошо знаком его образ мыслей.
     Священник опять умолк. И снова медленно покачал головой; губы его беззвучно шевелились. Внезапно он взял рукой распятие, висевшее на груди, показал его Жюльену и проговорил:
      — Однажды мы беседовали с твоим дядей, а он показал мне на распятие и говорит: «Мне от вас нечего таиться, вы ведь знаете, что я в вашего доброго боженьку не верю. Но этот человек из Назарета был действительно человеком. И придерживался таких же взглядов, как я».
     Священник улыбнулся. Выпустил распятие из рук, широко развел их и прибавил:
      — А ведь верно. Во многом они сходились.
     Он вдруг нахмурился, посмотрел на могилу Пьера Дантена, потом возвел глаза к небу и сказал:
      — Одно, во всяком случае, бесспорно — он не хотел войны. Нет, он ее не хотел. Он хотел мира. Мира для всех людей на земле.
     Жюльен стоял, глядя на священника и прислушиваясь к его словам. Он не мог понять, о ком тот говорит: о Христе, о дяде Пьере или же о них обоих.
     Потом он снова взял в руки заступ. Священник посмотрел на него и сказал:
      — Надеюсь, ты впредь чаще будешь навещать его могилу.
     Жюльен выпрямился.
      — К сожалению, боюсь, что теперь мне здесь редко придется бывать, — сказал он.
      — Почему? Ты уезжаешь?
      — Да, господин кюре, срок моего обучения заканчивается.
      — Вернешься в Лон?
      — Да. Уеду тридцатого вечером.
     Священник указал на несколько могил и промолвил:
      — Теперь многие могилки осиротели, только я один к ним и подхожу. А у меня не хватает времени полоть сорную траву. Ну, это еще не самое страшное. Бедные парни, которые падают на полях сражений в Польше или в Сааре, остаются вовсе без погребения... Ведь трава, в сущности, те же цветы; травка — она хоть зеленеет. На мой взгляд, она могил не портит.
     Жюльен кончил приводить в порядок могилу. Он ударил заступом о железный колышек, чтобы стряхнуть землю.
      — Ну что ж, может, я тебя больше не увижу до отъезда, — сказал священник, — давай простимся сейчас. Желаю тебе быть хорошим работником, честным и трудолюбивым.
     Он протянул мальчику руку, тот пожал ее. Когда Жюльен уже уходил, священник прибавил:
      — Даже в твоем возрасте быть хорошим работником уже значит быть человеком.
     

<< пред. <<   >> след. >>


Библиотека OCR Longsoft