| << пред. << >> след. >> Глава XV
Преследование
Не было сомнений, что это, действительно, матабел. Вскоре еще три дикаря подошли к часовому и стали разговаривать с ним, указывая длинными копьями по направлению откоса холма. Очевидно, они задумали броситься на путников, едва рассветет.
— Они видели наш костер, — прошептал старик, — теперь, если мы хотим спастись, нам остается сделать одно: ускакать раньше, чем они двинутся на нас. Конечно, отряд стоит на противоположном склоне холма, поэтому для нас открыт тот путь, по которому мы приехали.
— Но это прямая дорога в Бомбатце, — задыхаясь, прошептала Бенита.
— Бомбатце лучше могилы, — сказал ей отец. — Моли Бога, чтобы мы могли вернуться в крепость...
Возражать против этого довода было нельзя, поэтому, выпив горячей воды и проглотив несколько кусков мяса, беглецы тихонько подкрались к лошадям, сели в седла и как можно бесшумнее стали спускаться с холма.
Теперь часовой был опять один, остальные дикари ушли. Воин стоял спиной к Клиффордам. Когда они подъехали к нему совсем близко, он услышал звук лошадиных копыт, быстро повернулся на одном месте и увидел всадников. С громким криком матабел поднял копье и кинулся на них.
Клиффорд, ехавший впереди, протянул ружье (у него не было времени приложить его к плечу) и нажал на спуск. Бенита услышала звук пули, которая ударилась о кожаный щит, и в следующее мгновение увидела, что воин-матабел лежал на спине и руками и ногами бил по воздуху. Обогнув выступ "копие", Клиффорды увидели дикарей: двигался отряд в несколько сотен человек, сзади виднелось стадо скота. Тусклый свет зари горел на поднятых остриях копий и на рогах волов. Бенита посмотрела вправо: там тоже были воины. Два крыла отряда сближались. Только маленькое свободное пространство оставалось между ними. Бените и старику следовало ускакать раньше, чем они сольются.
— Вперед, — прошептала молодая девушка, ударила лошадь каблуком, прикладом ружья и дернула за повод.
Старик тоже увидел дикарей и поступил так же, как дочь. Лошади поскакали. Теперь от каждого крыла отряда выдвинулись по нескольку человек, которые должны были отрезать беглецам путь.
Они пронеслись между "щупальцами" отрядов, когда между ними оставалось ярдов двадцать. Видя, что белые проскакали, матабелы остановились и метнули им вслед целый град копий.
Одно из них пролетело мимо щеки Бениты, точно светлая полоска: молодая девушка даже почувствовала движение воздуха. Другое пробило ее платье, третье поразило лошадь ее отца в заднюю ногу, повыше коленного сустава, на несколько мгновений засело в теле животного, потом упало на землю. Сначала бедная лошадь, казалось, не почувствовала раны и только поскакала быстрее. Бенита обрадовалась, думая, что копье просто ударило ее. Скоро молодая девушка забыла об этом. Некоторые матабелы, имевшие ружья, стали стрелять и, хотя целились плохо, одна или две пули пролетели в неприятной близости от всадников. Наконец, один из воинов закричал:
— Лошадь ранена. До заката солнца мы поймаем вас обоих!
После этого Клиффорд и Бенита переехали через гребень возвышенности и на время потеряли преследователей из виду.
— Слава Богу, — задыхаясь, прошептала Бенита, когда они очутились одни на тихом вельде. Но Клиффорд только покачал головой.
— Ты думаешь, что они бросятся за нами? — спросила молодая девушка.
— Ты слышала, что сказал матабел, — ответил старик. — Они, без сомнения, двигаются на Бомбатце в обход с целью уничтожить какое-нибудь другое несчастное племя и угнать его скот. Мы видели стадо. Да, я боюсь, что они бросятся за нами. Весь вопрос заключается в том, мы или они будем в Бомбатце первыми.
— По всей вероятности, мы, отец, так как мы едем верхом.
— Да, если только с лошадьми ничего не случится. — В ту самую минуту, когда старик говорил это, лошадь, на которой он ехал, внезапно резко припала на заднюю ногу, раненную копьем, но скоро оправилась и продолжала идти галопом.
Все утро они ехали галопом. Почва была достаточно мягка. Между тем лошадь Клиффорда начинала хромать все сильнее. Тем не менее к полудню они были у того места, где провели первую ночь после отъезда из Бомбатце. Здесь усталость и жажда заставили беглецов остановиться. Они сошли с лошадей, жадно напились из источника; потом позволили напиться и животным. Закусив немного, — не потому, что они были голодны, а просто для поддержания сил, — Клиффорды осмотрели раненую лошадь. Ее задняя нога сильно распухла, и кровь все еще сочилась из разреза, нанесенного ассегаем. Кроме того, сустав был сведен, и только конец копыта касался земли.
— А все-таки нужно ехать, — сказал мистер Клиффорд.
Они вскочили на лошадей.
Великое Небо, что это? Лошадь не шевелилась. Клиффорд в отчаянии жестоко бил ее. Бедное животное протащилось несколько шагов на трех ногах и опять остановилось. Или раненое сухожилие сократилось, или же воспаление сделалось так сильно, что лошадь не могла сгибать коленного сустава. Поняв, что это значило, Бенита поддалась отчаянию и разразилась рыданиями.
— Не плачь, любовь моя, — сказал старик. — Да будет воля Божия. Может быть, матабелы теперь отказались от преследования. Во всяком случае, у меня остались ноги, а до Бомбатце не больше шестнадцати миль. Вперед, — и ухватившись за переносной ремень лошади Бениты, он пошел по длинному откосу, который вел к проходу в горах, окружавших крепость макалангов.
Проехав еще около полумили, Бенита опять обернулась, слабо надеясь, что лошадь немного оправится и побежит за ними. Но ее нигде не было видно. Зато увидела другое: в трех или четырех милях сзади беглецов в ослепительно прозрачном воздухе вырисовывалось множество черных точек, которые время от времени вспыхивали.
— Что это? — слабо спросила Бенита, боясь ответа.
— Матабелы, которые бегут за нами, — ответил ей отец, — вернее, отряд их самых быстрых бегунов. Это блестят копья. Теперь, любовь моя, вот что, — продолжал старик, идя рядом с нею. — Они догонят нас раньше, чем мы успеем добраться до Бомбатце: их лучшие бегуны могут пробежать пятьдесят миль в случае нужды. Но мы впереди их — и догнать твою лошадь они не в силах, уезжай и предоставь мне позаботиться о себе.
— Ни за что, ни за что! — вскрикнула она.
— Ты должна сделать это и сделаешь, — ответил старик. — Я твой отец и приказываю тебе слушаться меня. Не думай обо мне. Я могу спрятаться и спастись, или... Ведь я стар, моя жизнь окончена, а у тебя все впереди! Прощай, поезжай же, — и он выпустил из рук ремень ее седла.
Вместо ответа Бенита остановила лошадь.
— Ни одного шагу не сделаю, — сказала она, сжимая губы.
Старик принялся бушевать. Он называл ее непослушной, непочтительной дочерью, и видя, что эти средства не действуют, начал умолять ее почти со слезами.
— Отец, дорогой, — проговорила Бенита, наклоняясь к старику, шедшему рядом с ней, так как теперь они снова двинулись вперед. — Ведь я сказала тебе, почему мне так хотелось бежать из Бомбатце, ведь сказала. Я подвергла свою жизнь опасности, чтобы только когда-нибудь не остаться вдвоем с Джекобом Мейером. И я скажу тебе еще одну вещь. Ты помнишь мистера Сеймура? Я не могу смириться со случившимся, совсем не могу, а потому, хотя, конечно, мне страшно, мне все равно, что будет со мною. Нет, нет, мы вместе спасемся — или вместе умрем! Но лучше, конечно, постараться спастись. Отец, пожалуйста, пойми, что я совсем не хочу живой попасться в руки дикарей.
— О, как могу я? — задыхаясь, сказал он.
— Я не прошу тебя об этом, — продолжала Бенита. — Я сама распоряжусь собой. Только если я промахнусь... — И она посмотрела на отца.
Старик уже сильно устал. Он, задыхаясь, с трудом поднимался на крутой откос и то и дело спотыкался о камни. Бенита это заметила, и соскользнув с седла, заставила его сесть на лошадь, сама же бежала рядом с ним. Когда Клиффорд немного отдохнул, они опять поменялись местами. Миля за милей оставались позади их. Наконец, когда оба совершенно истомились, они попробовали было ехать на лошади вместе, Бенита сидя впереди, Клиффорд сзади ее. Вьюк был давно сброшен. Но утомленное животное не могло нести двоих седоков и, сделав несколько сот ярдов, споткнулось, упало, с трудом поднялось на ноги и остановилось.
Беглецам снова пришлось ехать верхом по очереди.
Оставалось около часа времени до заката, а узкий горный проход виднелся в милях трех впереди. Солнце склонялось к закату, и, оглядываясь назад, беглецы видели на фоне пылающего диска абрисы темных фигур, широкие копья тоже казались красными, точно окровавленные. Клиффорд и Бенита слышали даже насмешливые крики дикарей, которые предлагали им сесть, позволить себя убить и избавиться, таким образом, от тревоги и беспокойства.
Теперь матабелы были на расстоянии менее трех ярдов от них, а до прохода все еще оставалось около полумили. Прошло пять минут. Тропинка стала очень неудобной, лошадь поднималась медленно. Ехал Клиффорд, Бенита бежала подле него, держась за переносной ремень. Она оглянулась. Дикари, боясь что их жертвы укроются за горой, бросились вперед... А лошадь не могла бежать быстрее...
Один матабел, высокий малый, опередил остальных. Еще через минуту он был в сотне шагов от белых, ближе к ним, чем они к проходу. В это время лошадь остановилась, отказываясь двинуться с места.
Клиффорд соскочил с седла, и Бенита указала рукой на матабела. Старик сел на камень, глубоко вздохнул, прицелился и выстрелил в воина, который шел по открытом} месту. Клиффорд отлично стрелял, и хотя он был взволнован и измучен, в эту роковую минуту искусство не изменило ему. Пуля ранила матабела, он качнулся вперед и упал, потом медленно поднялся и заковылял обратно к своим товарищам, которые, встретив его, на минуту остановились, чтобы как-нибудь помочь раненому.
Эта остановка была спасением для беглецов. Она дала им время сделать последнее отчаянное усилие, броситься бегом и добежать до начала горного прохода. Но матабелы могли бы догнать их и здесь. К тому же еще недостаточно стемнело, и преследователи вскоре нашли бы их.
Действительно, дикари, уложив своего раненого на землю, с криком бешенства кинулись вверх за беглецами. Их было человек пятьдесят или еще больше.
Отец и дочь двигались через проход. Бенита была на лошади. На расстоянии ярдов шестидесяти от белых были матабелы, сбившиеся в плотное ядро. Старую дорогу окаймляли отвесные стены скал.
Вдруг внезапно, как показалось Бените, вокруг нее со всех сторон вспыхнуло пламя и раздался грохот ружей. Матабелы по двое и по трое падали. Наконец, их уцелело немного, дикари повернулись и побежали по узкому проходу вниз.
Бенита упала на землю — и первое, что она услышала, был мягкий музыкальный голос Джекоба Мейера, который сказал:
— Итак, вы вернулись после прогулки верхом, мисс Клиффорд, и, может быть, хорошо, что вы внушили мне мысль встретить вас здесь на этом самом месте.
<< пред. << >> след. >> |