[в начало]
[Аверченко] [Бальзак] [Лейла Берг] [Буало-Нарсежак] [Булгаков] [Бунин] [Гофман] [Гюго] [Альфонс Доде] [Драйзер] [Знаменский] [Леонид Зорин] [Кашиф] [Бернар Клавель] [Крылов] [Крымов] [Лакербай] [Виль Липатов] [Мериме] [Мирнев] [Ги де Мопассан] [Мюссе] [Несин] [Эдвард Олби] [Игорь Пидоренко] [Стендаль] [Тэффи] [Владимир Фирсов] [Флобер] [Франс] [Хаггард] [Эрнест Хемингуэй] [Энтони]
[скачать книгу]


Аверченко Аркадий Тимофеевич. Виктор Поликарпович

 
Начало сайта

Другие произведения автора

Начало произведения

     Аверченко Аркадий Тимофеевич. Виктор Поликарпович
     
     
     -------------------------------------------------------------------
     Аверченко Аркадий Тимофеевич. Хлопотливая нация: Юмористические произведения. Сост. М.Андраша. — М.: Политиздат, 1991
     Ocr Longsoft http://ocr.krossw.ru, август 2006
     -------------------------------------------------------------------
     
     
     В один город приехала ревизия... Главный ревизор был суровый, прямолинейный, справедливый человек с громким, властным голосом и решительными поступками, приводившими в трепет всех окружающих.
     Главный ревизор начал ревизию так: подошел к столу, заваленному документами и книгами, нагнулся каменным, бесстрастным, как сама судьба, лицом к какой-то бумажке, лежавшей сверху, и лязгнул отрывистым, как стук гильотинного ножа, голосом:
      — Приступим-с.
     Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей «портового сбора на предмет морского улучшения».
      — Во-первых, — заявляли обыватели, — никакого моря у нас нет... Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии, и никакого нам улучшения не нужно; во-вторых, никакой бумаги на это взыскание упомянутый Дымба не предъявил, а когда у него потребовали документы — показал кулак, что, как известно по городовому положению, не может служить документом на право взыскания городских повинностей; и, в-третьих, вместо расписки в получении означенной суммы он, Дымба, оставил окурок папиросы, который при сем прилагается.
     Главный ревизор потер руки и сладострастно засмеялся. Говорят, при каждом человеке состоит ангел, который его охраняет. Когда ревизор так засмеялся, ангел городового Дымбы заплакал.
      — Позвать Дымбу! — распорядился ревизор.
     Позвали Дымбу.
      — Здравия желаю, ваше превосходительство!
      — Ты не кричи, брат, так, — зловеще остановил его ревизор. — Кричать после будешь. Взятки брал?
      — Никак нет.
      — А морской сбор?
      — Который морской, то взыскивал по приказанию начальства. Сполнял, ваше-ство, службу. Их высокородие приказывали.
     Ревизор потер руки профессиональным жестом ревизующего сенатора и залился тихим смешком.
      — Превосходно... Попросите-ка сюда его высокородие. Никифоров, напишите бумагу об аресте городового Дымбы как соучастника.
     Городового увели.
     Когда его уводили, явился и его высокородие... Теперь уже заливались слезами два ангела: городового и его высокородия.
      — Из... ззволили звать?
      — Ох, изволил. Как фамилия? Пальцын? А скажите, господин Пальцын, что это такое за триста рублей морского сбора? Ась?
      — По распоряжению Павла Захарыча, — приободрившись, отвечал Пальцын. — Они приказали.
      — А-а. — И с головокружительной быстротой замелькали трущиеся одна об другую ревизоровы руки. — Прекрасно-с. Дельце-то начинает разгораться. Узелок увеличивается, вспухает... Хе-хе. Никифоров! Этому — бумагу об аресте, а Павла Захарыча сюда ко мне... Живо!
     Пришел и Павел Захарыч.
     Ангел его плакал так жалобно и потрясающе, что мог тронуть даже хладнокровного ревизорова ангела.
      — Павел Захарович? Здравствуйте, здравствуйте... Не объясните ли вы нам, Павел Захарович, что это такое «портовый сбор на предмет морского улучшения»?
      — Гм... Это взыскание-с.
      — Знаю, что взыскание. Но — какое?
      — Это-с... во исполнение распоряжения его превосходительства.
      — А-а-а... Вот как? Никифоров! Бумагу! Взять! Попросить его превосходительство!
     Ангел его превосходительства плакал солидно, с таким видом, что нельзя было со стороны разобрать: плачет он или снисходительно улыбается.
      — Позвольте предложить вам стул... Садитесь, ваше превосходительство.
      — Успею. Зачем это я вам понадобился?
      — Справочка одна. Не знаете ли вы, как это понимать: взыскание морского сбора в здешнем городе?
      — Как понимать? Очень просто.
      — Да ведь моря-то тут нет!
      — Неужели? Гм... А ведь в самом деле, кажется, нет. Действительно нет.
      — Так как же так — «морской сбор»? Почему без расписок, документов?
      — А?
      — Я спрашиваю — почему «морской сбор»?!
      — Не кричите. Я не глухой.
     Помолчали. Ангел его превосходительства притих и смотрел на все происходящее широко открытыми глазами, выжидательно и спокойно.
      — Ну?
      — Что «ну»?
      — Какое море вы улучшали на эти триста рублей?
      — Никакого моря не улучшали. Это так говорится — море.
      — Ага. А деньги-то куда делись?
      — На секретные расходы пошли.
      — На какие именно?
      — Вот чудак человек! Да как же я скажу, если они секретные!
      — Так-с...
     Ревизор часто-часто потер руки одна о другую.
      — Так-с. В таком случае, ваше превосходительство, вы меня извините... обязанности службы... я принужден буду вас, как это говорится: арестовать. Никифоров!
     Его превосходительство обидчиво усмехнулся:
      — Очень странно: проект морского сбора разрабатывало нас двое, а арестовывают меня одного.
     Руки ревизора замелькали, как две юрких белых мыши.
      — Ага! Так, так... Вместе разрабатывали?! С кем? Его превосходительство улыбнулся.
      — С одним человеком. Не здешний. Питерский, чиновник.
      — Да-а? Кто же этот человечек?
     Его превосходительство помолчал и потом внятно сказал, прищурившись в потолок:
      — Виктор Поликарпович. Была тишина. Семь минут.
     Нахмурив брови, ревизор разглядывал с пытливостью и интересом свои руки...
     И нарушил молчание:
      — Так, так... А какие были деньги получены: золотом или бумажками?
      — Бумажками.
      — Ну, раз бумажками — тогда ничего. Извиняюсь за беспокойство, ваше превосходительство. Гм... гм...
     Ангел его превосходительства усмехнулся ласково-ласково.
      — Могу идти? Ревизор вздохнул:
      — Что ж делать... Можете идти.
     Потом свернул в трубку жалобу на Дымбу и, приставив ее к глазу, посмотрел на стол с документами.
     Подошел Никифоров:
      — Как с арестованными быть?
      — Отпустите всех... Впрочем, нет! Городового Дымбу на семь суток ареста за курение при исполнении служебных обязанностей. Пусть не курит... Кан-налья!
     И все ангелы засмеялись, кроме Дымбиного.


Библиотека OCR Longsoft