| << пред. << >> след. >> 43
Работа в кондитерской шла своим чередом. Господин Петьо по-прежнему то шутил, то кричал и наделял обоих учеников пинками.
Виктор тоже шутил; один лишь мастер казался более мрачным, чем прежде. Один день сменялся другим, их словно подталкивал вперед монотонный ритм труда. Жюльен работал, как все. Порой он смотрел на мастера, мысленно повторяя слова Доменка; однако он постоянно пспоминал о часах, проведенных в обществе Андре, когда они вместе трудились над шоколадной пагодой для витрины.
Теперь Жюльен все чаще думал о девушке с улицы Пастера. Несколько раз он шел за нею следом до самого ее дома. Он хорошо знал, где окна квартиры, в которой сна жила с родителями, и по вечерам, когда ему удавалось ненадолго выскользнуть из кондитерской, он спешил на узкую, скупо освещенную улицу, где прохожие встречались редко. Там Жюльен несколько раз проходил мимо ее дома, останавливался, смотрел на освещенное окно: он и хотел, чтобы она появилась там, и боялся этого.
Колетта все время проводила в магазине, она появлялась в столовой лишь во время еды, и Жюльену ни разу не удалось остаться с нею наедине. Клодина по-прежнему бредила Тино Росси, но теперь она стала спокойнее: вот уже с неделю ее жених жил в городе — он наконец приехал в отпуск.
Прешло еще три дня. После обеда в цех вошел хозяин и направился прямо к Жюльену.
— Вот какое дело, малыш... — начал он.
Жюльен разбивал яйца над миской. Он остановился и поглядел на господина Петьо. Голос хозяина был непривычно мягок, в нем звучала какая-то неуверенность. Казалось, он чем-то смущен. Все обернулись. Хозяин посмотрел на Андре, потом на Виктора и опять перевел взгляд на Жюльена. Несколько раз провел рукой по лысине, пригладил седую прядь, перерезавшую ее справа налево, кашлянул, перевел дух и, слегка сжав мальчику локоть, негромко сказал:
— Твой дядя умер.
Жюльен не пошевелился. Он посмотрел на хозяина, потом на мастера, который поднес руку к лицу и поскреб подбородок. Затем губы мальчика зашевелились, рот приоткрылся, снова закрылся, он судорожно вздохнул и спросил:
— Господин Дантен?
— Да, господин Дантен, — подтвердил хозяин. — Мне позвонил по телефону его сосед. Твой дядя скончался только что, вскоре после полудня.
Мальчик все еще неподвижно стоял перед хозяином, державшим его за локоть. Все долго молчали, наконец мастер спросил:
— Что, произошел несчастный случай?
— Нет, — сказал господин Петьо. — Он был у себя в саду. Сосед сказал, что это эмболия. Господин Дантен упал. Его жена позвала проходивших мимо людей. Они перенесли его в дом, положили на кровать, но он, видно, был уже мертв.
Все вертелось перед глазами Жюльена. Он прислушивался к словам хозяина, но плохо понимал, что тот говорит. Перед его мысленным взором вставал сад, дорога, дом, река Ду, и всюду присутствовал дядюшка Пьер, высокий и худощавый, улыбающийся в густые усы.
Господин Петьо отошел в сторону. Перебросился несколькими словами с мастером, потом снова подошел к Жюльену и сказал:
— Если хочешь, можешь прямо сейчас и ехать.
Мальчик не ответил. Хозяин с минуту глядел на него, потом повторил:
— Можешь, если хочешь, прямо тотчас и ехать.
— Куда? — шепотом спросил Жюльен.
Мастер положил нож на разделочный стол и подошел к ученику. Провел рукой по его затылку и мягко проговорил:
— Надо поехать... К твоему дяде... Ты можешь понадобиться тетушке.
Лицо у Андре было печальное. Хозяин вышел из цеха и направился в столовую.
— А как же с мойкой? — спросил Жюльен.
Мастер слегка похлопал его по затылку.
— Не беспокойся. Ступай... Ступай быстрее. Управимся без тебя.
— Пустяки, я сам вымою, — вмешался Морис.
Жюльен вышел, снял велосипед с крюка и покатил.
День был ясный, яркое солнышко отражалось на гладкой поверхности канала. Жюльен быстро крутил педали. Несколько раз он повторил про себя: «Отчего я не плачу? Ведь дядя Пьер умер».
Он еще быстрее стал работать ногами. Вдоль дороги бежали деревья. Их тени скользили по воде и по берегу канала. Внезапно мальчик замедлил ход: «А что, если надо мной просто подшутили?»
Ему захотелось остановиться. А может, ему просто померещился разговор с хозяином? Может, он просто едет развозить заказы? Жюльен посмотрел на руки: на нем была синяя куртка. Он даже не снял туфель на веревочной подошве, его штаны были перепачканы сахаром, яичным желтком и мукой. Он замедлил ход, а потом стремительно завертел педали. Он решительно ничего не мог понять.
Жюльен ехал очень быстро до самого моста через реку Ду. Там он остановился и спустил ногу на землю. Сквозь поросль молодых, уже начинавших зеленеть ив, видна была калитка, ведущая во двор, и угол дома дяди Пьера. Казалось, там нет ни души. Дверь в сарай заперта, дверь в кухню — закрыта. Дианы нигде не видно. Жюльен уже собрался продолжать путь, но тут дверь кухни распахнулась. Оттуда вышли двое мужчин в сопровождении его тетушки. Они были в тени фасада, и мальчик их плохо видел. Мужчины остановились у порога. Постояли довольно долго, потом направились к дороге и исчезли за деревьями. Тетя Эжени опять вошла в кухню. Жюльен все не решался тронуться с места. Теперь он смотрел на лодку дяди Пьера: она натягивала цепь, останавливалась, потом, покачиваясь на волнах, приближалась к берегу и вновь отплывала от него, натягивая цепь. Всякий раз цепь постепенно натягивалась, выступала из воды, капли, точно искорки, падали с нее, затем цепь опять скрывалась под еодою.
Мальчик обернулся. К нему кто-то подходил. Он узнал старика, жившего в доме возле шлюза Монплезир. Старик, видимо, не удивился встрече.
— Здравствуй, дружок, — сказал он. — Приехал проститься с дядюшкой?
Жюльен утвердительно кивнул и, толкая велосипед, зашагал рядом со стариком.
Когда они дошли почти до конца моста, им повстречались два человека — те самые, что только недавно вышли из дома Дантенов. Не останавливаясь, мужчины поздоровались. Один из них сказал:
— Господи, как все зыбко на этом свете!
— Вот именно, — согласился старик.
Когда они немного отошли, он сказал Жюльену:
— А все-таки здоровяк он был, твой дядя Пьер. Весь год проводил на берегу реки, и у него ни разу даже горло не болело. Если бы кто сказал мне, что я буду его хоронить!..
Когда они вошли во двор, послышался собачий лай.
— Диана! — крикнул старик. — Замолчи, замолчи, красавица!
Собака перестала лаять, потом тихонько заскулила. Ее заперли в сарае. Она просовывала под дверь свою черную морду и кончики передних лап в пятнах. Перед ноздрями у нее плавало облачко пыли. Жюльен ласково заговорил с ней. И она заскулила еще громче.
В дверях кухни показалась тетушка. Жюльен пропустил вперед старика, тот остановился на пороге, бормоча:
— Бедная вы моя Эжени... Бедная вы моя Эжени... Если бы кто сказал мне...
Он не закончил и горестно покачал головой. Тетя Эжени раскрыла объятия, плечи у нее задрожали. Жюльен подошел и обнял ее.
— Мальчик мой бедный, — прошептала она. — Он тебя очень любил, сам знаешь. Дядя Пьер очень любил тебя.
Жюльен ничего не сказал. Горло у него судорожно сжалось. Слезы жгли глаза, потом покатились по щекам.
— Входите, — пригласила тетя Эжени.
Они прошли вслед за нею на кухню. Тут было темно и прохладно.
— Если хотите взглянуть на него, пойдемте, — сказала тетя Эжени. — Он совсем не изменился.
Незнакомая Жюльену женщина сидела возле стола. Она поднялась и сказала:
— Что верно, то верно: совсем не переменился. Кажется, будто он уснул. Кажется, вот-вот заговорит.
Мальчик замер посреди кухни. Тетушка, уже стоявшая у дверей спальни, обернулась.
— Идем, — прошептала она.
Жюльен не пошевелился. Слезы по-прежнему струились по его щекам. Тетя Эжени вошла вместе со стариком в спальню, незнакомая женщина подошла к Жюльену.
— Пойди попрощайся с дядей, — мягко сказала она.
Женщина хотела было взять его за руку, но он отступил на шаг.
— Не хочешь видеть его? — спросила она.
Мальчик кивнул и прошептал:
— Нет.
Дверь в спальню оставалась открытой. Оттуда доносился неясный шум.
— Боишься? — спросила женщина.
Жюльен несколько мгновений смотрел на нее, потом резко повернулся на каблуках и выбежал вон. Услышав за спиной ее крик, он даже не оглянулся. Он уже ухватился было за руль велосипеда, но его остановил голос тетушки:
— Жюльен! Милый!.. Пойди сюда.
Мальчик оглянулся. Тетя Эжени спешила к нему.
— Нет, — сказал он, — нет, я не хочу смотреть на него.
Она обняла мальчика и зашептала:
— И не надо. И не надо. Ты совершенно прав. Это ни к чему. Ты совершенно прав... Запомнишь его живым... Запомнишь таким, каким видел всегда. Так будет лучше... Пойдем, выпьешь немного кофе. Тебе станет легче.
Она увлекла его в кухню. В сарае по-прежнему скулила собака.
— Пойдем, — повторила тетушка. — Потом наденешь поводок на Диану и прогуляешь ее. Я не хочу спускать ее с привязи: она бежит прямо в спальню и скребется в дверь. Чует, что он там. Понимаешь?.. Просто ужасно.
Они вошли в кухню. Старик стоял возле стола. Ему налили стакан красного вина. Он залпом осушил его, вытер рот тыльной стороною кисти и вышел, сказав:
— Так вот, коли вам что понадобится, бедная моя Эжени, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы для того и живем на земле, чтоб помогать друг другу. Жена к вам завтра придет.
— Спасибо, — сказала тетя Эжени. — Большое спасибо.
Она смотрела вслед удалявшемуся старику, потом подошла к двери в спальню и закрыла ее.
— Незадолго до твоего прихода, — сказала она Жюльену, — я неплотно прикрыла дверь, кошка проскользнула в спальню и улеглась у него в ногах. Что с нее взять, с бедного животного!
Жюльен больше не плакал. Он не сводил глаз с двери, ведущей в спальню.
Потом выпил кофе. Теперь ему хотелось сказать: «Я бы взглянул на дядю Пьера», но он не решился произнести эти слова.
Входили всё новые люди, и тетушка провожала их в спальню, где лежал покойник. Мальчик взял поводок и вышел.
Сначала Диана тащила его по направлению к дому, но потом перестала скулить и побежала за Жюльеном. Они дошли до железнодорожного моста. Немного дальше в реку вдавался узкий мыс, земля тут была мягкая, поросшая кустарником и камышом. В этом месте поверхность реки была спокойной. Между листьями кувшинок бегали большие водяные пауки. Жюльен перешагнул через невысокий колючий куст и остановился на узкой полоске земли: почва здесь была утоптанная и более твердая. Собака принялась ее обнюхивать. Деревянные вилы были воткнуты в крутой берег на уровне подрезанного камыша. Мальчик опустился на здоровенный чурбан, который притащил сюда дядя Пьер. В кустах две птицы гонялись друг за другом. Собака с минуту следила за ними, потом вытянулась, уткнулась мордой в передние лапы и замерла, время от времени тихонько повизгивая. Жюльен долго смотрел на спокойную поверхность воды, в ней, чуть покачиваясь, отражалось небо. Мало-помалу взгляд его затуманился, и он беззвучно заплакал.
<< пред. << >> след. >> |