| << пред. << >> след. >> 6
Василий Степанович хлопнул себя по карману пиджака, из которого только что торчала рукоятка захваченного в бою пистолета, и выругался. «Однако у них и реакция, — подумал Егор, медленно поднимая руки. — Никто и сообразить не успел, а он уже оружие выхватил. Дурацкое положение».
Рук не поднял только дядя Саша. Вообще, сегодня у него был день сплошных потрясений. Сначала открытие существования взрослого «зайца», потом операция захвата со стрельбой, а теперь самое ужасное — его приемный сын целится в него же из пистолета. Есть от чего впадать в ступор.
«Зайчонок» и сам был напуган. Оружие просто плясало в его руках. И, совершив то, что совершил, он теперь не знал, как быть дальше.
Первым опомнился Василий Степанович, которому по должности полагалось чувствовать себя в критических ситуациях, как рыба в воде. Не опуская рук он заговорил, одновременно мягкими, незаметными движениями сдвигаясь в сторону.
— Спокойно, парень, не дури. Ничего страшного не произошло. Все живы, все здоровы. Ты только поосторожнее с оружием. Выстрелишь ненароком, а потом сам жалеть будешь. Ну, давай поговорим.
«Зайчонок» поднял оружие, направив ствол над головами людей, почти в потолок. Сверкнула молния, раздался уже знакомый резкий короткий свист, сверху посыпалась штукатурка, а на стене появилось круглое ярко-желтое пятно. Все отшатнулись назад.
Напряжение разрядилось само собой. Самый большой эффект выстрел произвел на «зайчонка». Он выронил пистолет и закрыл глаза руками. Взрослый «заяц» дернулся было, но охранник, и тут не потерявший хладнокровия, грозно сказал: «Куда?!», и, нагнувшись, сам поднял оружие. С интересом осмотрел его и засунул теперь уже за пояс, под пиджак. Для верности.
Несколько секунд царила тишина. Слышно было только, как потрескивает остывающая стена. Потом взрослый «заяц» глухо и со странным, непривычным акцентом, сказал:
— Если мне дадут воды, я готов отвечать на вопросы. — И что-то добавил на своем языке, обращаясь к «зайчонку». Может быть, успокаивал.
Все действие переместилось в кабинет Ирины Геннадьевны. Был он достаточно просторен, чтобы поместиться всем с большими или меньшими удобствами. Сама Ирина Геннадьевна, забрав немного успокоившегося «зайчонка», которым оказался Серый Волк, самый старший из всех, пошла укладывать спать остальных. Она пообещала и Денису найти кровать, поскольку обстоятельства складывались так, что ему и Егору приходилось сегодня ночевать в пансионате.
Василий Степанович, оставив Егору свой пистолет («Наш надежнее»), сходил в дежурку, доложил обо всем начальству и, получив надлежащие санкции, принес диктофон. «Через часик люди подъедут. А пока предварительно потолкуем», — сказал он.
«Заяц», баюкая свою поврежденную руку, держался вполне достойно. Выпил два стакана предложенной «Славяновской», устроился в кресле и заявил:
— Спрашивайте.
Вопросы в основном задавал Василий Степанович, так вроде бы по штатному расписанию полагалось. Но иногда спрашивал и Егор. Дядя Саша тяжело молчал.
Картина получалась следующая. «Заяц» действительно был пилотом с того корабля, что упал в лесу под Николеньками. Придя в себя уже снаружи, и не обнаружив детей, он, напрягаясь из последних сил, пополз в лес. Причин тому было две. Во-первых, корабль был сильно поврежден и сам мог взорваться с минуты на минуту. А, во-вторых, существовала опасность уничтожения его с воздуха, с корабля противника. Что и произошло. К счастью, «заяц» успел отползти достаточно далеко, и взрывом его не задело. Но ранен он был все-таки достаточно серьезно, и тут ему пригодилась одна особенность «заячьего» организма. Попав в неблагоприятные условия, или будучи ранен, он как бы «закукливается», впадает в нечто вроде летаргического сна. И может оставаться в таком состоянии достаточно долго. «А если в открытом космосе?» — поинтересовался Егор. «И там тоже», — ответил «заяц».
Причем, находясь в этом сне, организм, тем не менее, регенерируется, частично устраняет повреждения. Так вот этот «заяц» и закуклился и пробыл в этом состоянии больше года. «И никто за это время на вас не натолкнулся?» — уточнил Василий Степанович. «Это трудно объяснить. Мы как бы сливаемся с природой и не отличаемся от нее». Егор подсказал: «Мимикрия». «Да?» — с сомнением качнул головой охранник.
Придя в себя, «заяц» понял, что почти здоров и попытался установить биологический контакт с детьми. Это ему удалось плохо, поскольку расстояние было довольно большим. Он долго искал их, блуждая по лесам и постепенно приближаясь к городу. И, наконец, добрался до пансионата. Оставалось преодолеть заградительную стену. «Об этом сейчас не надо, об этом потом», — прервал его Василий Степанович, встревожившись. Дядя Саша с Егором переглянулись понимающе. Незачем им знать секреты сигнализации.
Затаившись в роще, «заяц» ждал удобного момента. И однажды случай представился.
Один из «зайчат» зашел, гуляя, в рощу поглубже, чем обычно. «Заяц» заговорил с ним, объяснил, что к чему. «Зайчонок» оказался понятливым, ночью тайно провел взрослого в пансионат и спрятал в подвале. Потом по одному стал водить туда товарищей — знакомиться. Старший обучал младших языку, сам изучал русский, рассказывал им о планетах, на которых живет «заячья» цивилизация. Все происходило в строжайшей тайне. «Охо-хо», — горестно вздохнул в этом месте рассказа дядя Саша.
— А никто из людей не подозревал о вашем присутствии? — спросил Василий Степанович.
— Знал один человек, — ответил «заяц».
— Кто?! Кто?! — даже привстал охранник.
— Его зовут Валерий.
Глаза у Василия Степановича сделались узкими.
— Кто у нас Валерий, Александр Иванович? — тихо спросил он.
Дядя Саша тоже был ошарашен.
— Да повар это, так его и так. Ведь чувствовал же я, что он гадюка подколодная!
— Он помогал вам? — снова обратился охранник к «зайцу».
— Да, приносил продукты и воду. Мне пришлось угрожать ему, сказать, что я разрушу здание и погибнут все. А он слишком не хотел покидать это место. Здесь большое вознаграждение.
«Зарплата, — перевел для себя Егор. — Кисло придется повару Валере». Выражение лица у охранника было очень нехорошим.
В комнату вошла Ирина Геннадьевна.
— Спят, — сказала она.
Пока Василий Степанович задавал «зайцу» еще вопросы, Егор вполголоса обрисовал ей положение.
— На это я и рассчитывала. Василий Степанович, разрешите мне вмешаться!
Охранник вздохнул: «Опять женщина», но перечить не стал.
— Поскольку деваться вам теперь некуда, — начала Ирина Геннадьевна, — то у меня есть деловое предложение.
«Заяц», очевидно, знал от детей о роли Ирины Геннадьевны в пансионате и потому не был удивлен.
— Я слушаю вас.
— Вам известно, чем мы тут занимаемся. Но поскольку опыта воспитания детей другой цивилизации у нас нет, очень часто встречаются трудности, которые легко можно было бы преодолеть, будь с нами кто-то, знающий инопланетных детей лучше, чем мы. Тут и проблемы языка, и здоровье, и питание. Много всего. Я предлагаю вам остаться у нас, чтобы вместе воспитывать их. Порознь это получится гораздо хуже.
«Заяц» думал недолго.
— Я принимаю ваше предложение. Как вы выразились, деваться мне некуда. Дети моего народа нуждаются во мне. Если вы сможете оказать помощь в этом, я буду только благодарен.
Дядя Саша фыркнул и тихо сказал, наклонясь к Егору:
— Это мы, значит, помощь ему окажем, а не он нам. Вот же гусь!
— Ирина Геннадьевна! — подал голос охранник. — В связи с вашим предложением у меня есть еще пара вопросов к нашему, гм, гостю. Вы позволите?
— Да, пожалуйста, — видно было, что женщина насторожилась.
— Существа с другого корабля охарактеризовали вашу цивилизацию как захватническую, — обратился Василий Степанович к «зайцу». — И представили доказательства — фильм о нападении звездолетов на одну из планет. Что вы скажете на это?
— У вас такое называется — пропаганда! И они поддерживают эту ложь самыми грязными средствами, воспитывая в своем народе ненависть к нам. Они являются захватчиками, а не мы!
«Тем не менее, у них были лишь парализаторы, а у тебя вон какая пушка, — подумал Егор. — И все-таки способный парень. Сидя в подвале, таких оборотов речи нахватался. Не иначе ему повар транзистор принес».
«Заяц» еще несколько минут поносил цивилизацию противника, пока его не прервал охранник.
— Почему вы стреляли в женщину?
Вопрос пришелся в точку. «Заяц» растерянно замолчал. Потом принялся выкручиваться.
— Вы должны меня понять. Я был слишком напуган. Мной руководил страх. Я даже не думал, в кого я стрелял. Мне казалось, что пришли убивать меня.
Ох, не верил Василий Степанович «зайцу»! Ну ни на грош не верил! Как и Егор с дядей Сашей.
А верила инопланетянину одна Ирина Геннадьевна. Почему? Скорее всего, потому, что такой вариант лучше всего укладывался в придуманную ею систему. И отступать от задуманного она намерена не была. Для начала Ирина Геннадьевна напустилась на охранника, обвиняя его в чрезмерной подозрительности. А потом зацепила и Егора и дядю Сашу.
Егор вдруг понял, что только по отношению к детям Ирина Геннадьевна была чуткой и нежной. Когда же дело касалось других вопросов, эта женщина уподоблялась скальному монолиту, и разрушить ее упорство можно было разве что динамитом. В прямом смысле. Добрая, открытая улыбка, иногда даже чуть виноватая, но такая милая, была всего лишь способом общения с миром. Прикрываясь этой улыбкой, она шла к цели кратчайшим путем, как баллистическая ракета, и добивалась своего, невзирая ни на людей, ни на обстоятельства.
И открытие это неприятно поразило Егора. Но он тут же одернул себя: «Что мне, в конце концов, ее характер? Не детей же крестить вместе! Она педагог, ей виднее!» Но осадок остался.
А в общем все шло к примирению сторон. Охранник самоустранился, сомнения свои оставил при себе. Дядя Саша переживал новое свое положение, поскольку ясно было, что теперь все изменится и не будет больше той близости между ним и детьми, становится на его место этот поврежденный «заяц», и сам будет учить и воспитывать. Егор хотел было посочувствовать, сказать какие-то слова утешения, но промолчал. Что ему было сказать?
Ирина же Геннадьевна щебетала с пришельцем совершенно счастливо, и обсуждала уже какие-то подробности, частности и ни до кого ей не было дела.
<< пред. << >> след. >> |