| << пред. << >> след. >> 6
Во время стоянки Гусейну удалось вырваться в город. Он встретился с Женей в условленном месте. Он предлагал пойти в кино, а оттуда в купальню: в его распоряжении было только три часа, и ему казалось, что они успеют еще зайти в кафе и на спортплощадку, где происходили соревнования. Женя предпочитала индустриальную выставку. В конце концов они так и остались на бульваре.
В этот утренний час здесь было безлюдно. В кустах щебетали птицы, с акаций осыпались белые лепестки. Женя в желтой кофточке, горевшей на солнце как огонь, была очень хорошенькой. Она тормошила его, заставляла рассказывать о жизни на танкере. Он смотрел на ее яркие губы, и его мучило желание поцеловать ее.
— Так этот тип из вагона плавает вместе с тобой? — спрашивала она. — Ну, как же вы встретились? Узнал он тебя? Воображаю, какие у вас были глупые рожи!
Она смеялась. Воспоминание о приключении в вагоне было совсем некстати. Он смутился и убрал руки за спину. Это была настоящая девушка — славная, доверчивая, и, разговаривая с ней грубовато-небрежно, он боялся коснуться ее руки. Они болтали весело и оживленно, не замечая, как идет время.
— Я часто вспоминала тебя, с тех пор как мы расстались, — призналась она без всякого смущения. — Мне кажется, что у тебя очень интересная жизнь. В "Большевике Каспия" я читаю о нефтеперевозках. От них зависит снабжение страны жидким топливом. В общем, дело идет неважно, но отдельные суда перекрывают задание. Как ты работаешь, Мустафа? Я бы хотела быть на твоем месте. Пока что я только учащаяся, я все еще готовлюсь к жизни, а рядом живут и борются другие. А хочется уже живого дела, столкновений с людьми, ответственности. И я часто думала о тебе. Мне кажется, что ты горяч и настойчив и у тебя много бесстрашия. Может быть, тебе суждено стать знатным моряком, их уже немало в нашем бассейне. Я романтик, Мустафа, — прибавила она доверчиво и важно, — над этим не надо смеяться.
Гусейн был удивлен неожиданным оборотом разговора. Девочка интересовалась нефтеперевозками и его работой. К тому же она хотела быть на его месте. Романтика? У них романтика? Его разбирал смех.
— Это скучный разговор, Женечка, — сказал он тоном взрослого, разъясняющего ребенку нелепость его вопроса. — Работа тяжелая и грязная, а главное — все идет прахом. Танкер не выполняет задания, механизмы не освоены, на судне склока. Командиры у нас дрянь, а экипаж и того хуже. Бичкомеры, сброд...
— Бичкомеры?
— Ну да. Это, видишь ли, английское слово. По-английски это значит — безработный моряк, люмпен. У нас безработных нет, и потому слово это употребляется в другом смысле. Бичкомер — это бездельник, шпана. Теперь понятно? Между нами, я сам немножко бичкомер, — сказал он неожиданно с задушевной беспечностью, — и знатность моя фю-и-и!" Разве что в отделениях милиции я известен.
— Ах, что ты говоришь! — вырвалось у нее с досадой. — Как тебе не стыдно!
Она покраснела и казалась обиженной. Гусейн прикусил язык.
— Да ведь я тебе как другу говорю, — произнес он смущенно, — я преувеличил малость. Все обойдется.
Сейчас мы здорово отстали по плану, но если мы подтянемся и наладим двигатели... Левый дизель у нас дает сто два оборота, правый — сто пять... Я уверен, что можно получить все сто десять.
Он вспомнил, что так говорил старший механик, и ему стало неприятно. "Хвастовство одно", — подумал он с привычной злобой. Но Женя вскинула голову и улыбнулась.
— Вот видишь, — сказала она примирительно, — говоришь про себя всякую чушь. Когда ты пятак в кулаке зажал, у меня мурашки забегали. Жутко и весело. Ты был так спокоен! А теперь — все испортил. Какой-то бичкомер.
— Пошутить нельзя! — усмехнулся Гусейн самодовольно. — Слушай насчет дизелей. Если удастся поднять скорость до тринадцати миль, мы вывезем задание. Механик у нас толковый, хоть и собака большая. Но один он, конечно, ничего не может. С нами, мотористами, — другое дело. Чтобы наладить двигатели, надо работать на стоянках, то есть оставаться без берега.
— Какая беда! — подхватила Женя храбро. — Что же делать, если надо?
— Я и говорю: сделаем безусловно. Вот с мотористами у нас неладно. Другой моторист боится подойти к машине, потому что ее регулировали на берегу. Такому на танкере не место. Это не моряк! ("Опять Басов", — подумал он мимолетно, но уже без всякой злобы.) Ты отрегулируй двигатель не раз и не два, тогда он себя покажет. Такие-то дела, Женя. А про бичкомера ты забудь, я ведь пошутил давеча.
Рядом с ним сидела красивая, чистая девушка, такая, каких не встречал Гусейн в своей жизни. Ее глаза, за минуту перед тем облившие его обидным презрением, теперь смотрели на него испытующе, как бы проверяя серьезность его слов. И ему вдруг стало нестерпимо жалко, что эта воображаемая победа, о которой он говорил с такой бесстыдной уверенностью, в действительности едва ли осуществится.
<< пред. << >> след. >> |