[в начало]
[Аверченко] [Бальзак] [Лейла Берг] [Буало-Нарсежак] [Булгаков] [Бунин] [Гофман] [Гюго] [Альфонс Доде] [Драйзер] [Знаменский] [Леонид Зорин] [Кашиф] [Бернар Клавель] [Крылов] [Крымов] [Лакербай] [Виль Липатов] [Мериме] [Мирнев] [Ги де Мопассан] [Мюссе] [Несин] [Эдвард Олби] [Игорь Пидоренко] [Стендаль] [Тэффи] [Владимир Фирсов] [Флобер] [Франс] [Хаггард] [Эрнест Хемингуэй] [Энтони]
[скачать книгу]


Бернар Клавель. В чужом доме.

 
Начало сайта

Другие произведения автора

  Начало произведения

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  Часть вторая

  19

  20

  21

  22

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  Часть третья

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  38

  39

  40

  41

  42

  43

  44

  45

  46

  Часть четвертая

  48

  49

50

  51

  52

  53

  54

  55

  56

  57

  58

  Часть пятая

  60

  61

  62

  63

  64

  65

  66

  67

<< пред. <<   >> след. >>

     50
     
     Когда Жюльен вошел в цех, хозяин разглагольствовал о Венеции. С самого утра, отдавая различные распоряжения, он не переставал рассказывать об отпуске, проведенном в Италии.
      — Я-то все это давно знаю, — говорил он. — Понимаете, ведь я уже несколько раз проводил лето в Риме и Милане, но вот мои дамы в жизни такого не видели... Эдуар, вы укладываете на противень слишком много булочек за раз, они слипнутся... Да, на Венецию стоит поглядеть. Но порой там бывает довольно противно. Вода в каналах походит на воду в нашем баке для посуды в конце дня... Как вы думаете, Андре, не пора ли приниматься за птифур?
      — Сейчас займусь, — сказал мастер.
     Господин Петьо болтал без умолку, то и дело упоминал о дорогах, о том, сколько километров он проделал и сколько машин обогнал. Жюльен направился к мойке. Когда он проходил возле плиты, Морис обернулся и прошептал:
      — Кастрюлька этого сифилитика в мойке, но не беспокойся, ее надо только ополоснуть, я уже смазал ее жиром и прокалил на огне.
     Хозяин закончил свою историю и, обернувшись к Жюльену, спросил:
      — Ну, как с рогаликами? Все по-старому?
     Перед глазами мальчика все еще стояла парочка, предававшаяся любви. Никогда ничего подобного он еще не видел и только часто представлял себе такие сцены.
      — Я тебе говорю! — заорал господин Петьо. — Ты, видно, все еще в отпуску? А ведь мы приступили к работе со вчерашнего вечера.
     Все расхохотались. Хозяин смеялся вместе с другими, потом прибавил:
      — Как видно, двух недель отдыха тебе мало.
     Жюльен смотрел на него. Господин Петьо повторил:
      — Ну, так как с рогаликами? Ничего нового?
      — Нет, господин Петьо, — сказал мальчик.
     Но тут же он вспомнил о вокзальной гостинице. Мгновение поколебался, но потом, когда хозяин опять принялся рассказывать о своей поездке, пробормотал:
      — Вот что... То есть... Насчет вокзальной гостиницы...
     Он умолк. Хозяин тоже замолчал и уставился на него. После недолгой паузы господин Петьо спросил:
      — Так что стряслось в вокзальной гостинице?
      — Видите ли, они больше не хотят наших рогаликов.
     Хозяин нахмурил брови, отложил венчик, которым взбивал крем, и спросил:
      — Что ты там мелешь? Они больше не хотят наших рогаликов?
      — Не хотят.
      — Кто тебе сказал?
      — Сам хозяин.
      — Как же он это сказал?
     Жюльен замялся, стараясь получше вспомнить.
      — Он сказал... он сказал мне: «Передашь господину Петьо, что я не буду брать у него рогалики».
      — Но он все же привел тебе какой-нибудь резон?
     Остальные поглядывали то на Жюльена, то на хозяина.
     Мальчик также смотрел на них. Он все еще медлил с ответом. Чувствовал, что хозяин распаляется, и знал, что гнев господина Петьо неминуемо обрушится на него. Хозяин уже огибал плиту и медленно приближался.
      — Так какой же резон он привел? — опять спросил он.
     Жюльен пожал плечами, помолчал еще немного, а потом пробормотал сквозь зубы:
      — Его клиентам больше нравятся рогалики из кондитерской Мореля.
     Ему едва удалось закончить фразу. Хозяин воздел руки и завопил:
      — Что? Как ты сказал? Его клиентам больше нравятся!.. Черт побери! К чертям! А кто они такие, его клиенты? Кретины, олухи! Нет, просто уму непостижимо. Разве Морель кондитер? Он сапожник!.. Ей-ей, уши вянут! Ну нет! Это уж слишком. Лучше оглохнуть, чем выслушивать такие бредни!
     Он внезапно умолк, на минуту задумался, а затем, еще ближе подойдя к Жюльену, спросил:
      — Сколько он брал у нас рогаликов, этот болван?
      — Четыре дюжины, господин Петьо.
      — Четыре дюжины? Это немало. А потом, когда клиенты начинают воротить нос, никогда не знаешь, к чему это может привести.
     Он снова задумался. И опять занялся кремом. Но время от времени останавливался и ворчал:
      — Четыре дюжины... И при этом ссылается на клиентов... Нет, тут, конечно, что-то другое... без сомнения... Быть того не может... Морель! Черт побери! Был бы хоть стоящий кондитер, а то этот сапожник... Морель!
     Вдруг хозяин поднял голову, поставил на стол миску и положил веничек, с которого капля по капле стекал шоколад.
      — Ну-ка, Жюльен, погляди мне в глаза, — сказал он.
     Мальчик повернулся с кастрюлей в руках.
      — А ты всю правду сказал?
      — Как вы можете сомневаться, господин Петьо!
      — Ну, не строй из себя простачка. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что ты тут замешан.
      — Я, господин Петьо?
     Хозяин вплотную подошел к Жюльену.
      — Да, именно ты, господин Дюбуа! — прошипел он. — Да, мой милый, хоть у тебя вечно такой вид, будто ты только что с облаков свалился. Может, ты нагрубил владельцу гостиницы или кому-нибудь из служащих?
      — Клянусь вам, господин Петьо... — начал мальчик.
      — Не спеши клясться. Я тебя как облупленного знаю. Видите, как покраснел?!
     Он надвинулся на мальчика и заорал:
      — Смотрите, смотрите, какой он красный. Я поймал его. Теперь я уверен, что он во всем виноват. Ведь он такая птица! Этого надо было ожидать! От него всего можно ожидать.
     Он схватил Жюльена за ухо, тот приготовился к удару. Дернув ученика за ухо, хозяин прибавил:
      — Ладно, я сам туда схожу, в эту вокзальную гостиницу. Сейчас же и пойду. И если ты там свалял дурака, то получишь такую взбучку, какой даже во сне не видал.
     Хозяин выпустил ухо мальчика и вышел из цеха. Как только он переступил порог, мастер спросил:
      — Ты правда как-то в этом деле замешан?
      — Нет, шеф, — ответил Жюльен. — Даю вам честное слово.
      — Вот и прекрасно, — сказал мастер, — так-то оно и для тебя лучше.
     Господин Петьо отсутствовал всего несколько минут. Когда он возвратился, гнев его, видимо, немного остыл.
      — Хозяйка права, — заявил он, — мы зайдем туда после обеда, как бы гуляючи. А то получится, будто мы навязываемся.
     Жюльен больше не слушал. Продолжая работать, он думал о комнате в отеле «Модерн» и о том, что он в ней увидел.
     Перед его мысленным взором то и дело возникала голая парочка. Эта картина не оставляла его весь вечер и долго мешала уснуть. Он думал о ней. Думал также о девушке с улицы Пастера. И рядом видел себя. Они лежали в постели, совершенно раздетые. В комнате было темно. Оба были счастливы, потому что предавались любви, но также и потому, что после этого долго лежали в объятиях друг друга — не шевелясь, не говоря ни слова.
     Перед глазами мальчика один за другим проплывали различные образы. Он неизменно видел комнату и парочку в ней, но всякий раз парочка была другая. Иногда в комнате он видел самого себя, он лежал на той же постели, но вместо горничной из отеля рядом с ним находилась девушка с улицы Пастера. И тогда сердце его сжималось, сжималось до боли.
     Иногда Жюльен думал о том, что рано или поздно он, конечно же, увидит горничную из отеля «Модерн». Она на него, верно, злится? А может, она его не узнала?
     Поздно вечером он услышал, как домой возвратились хозяева. Подняв голову с подушки, Жюльен напряг слух, но ему не удалось разобрать, о чем они говорили между собой. Некоторое время их голоса раздавались в столовой: дверь туда была, видимо, открыта; затем на лестнице послышались шаги. Проходя мимо комнаты, где спали ученики, хозяева замолчали. Потом дверь в их спальню захлопнулась, щелкнула задвижка, и дом погрузился в тишину.
     Морис спал. Слышалось его ровное дыхание. Эдуар еще не вернулся. Жюльен мельком подумал о болезни, которую тот продолжал лечить прямо у них на глазах. Морис в конце концов взорвался, и Эдуар пользовался теперь одной и той же большой консервной банкой из-под яблочного мармелада: он держал ее у себя в шкафу.
     Затем Жюльен снова стал думать о голой парочке и незаметно уснул.
     

<< пред. <<   >> след. >>


Библиотека OCR Longsoft