[в начало]
[Аверченко] [Бальзак] [Лейла Берг] [Буало-Нарсежак] [Булгаков] [Бунин] [Гофман] [Гюго] [Альфонс Доде] [Драйзер] [Знаменский] [Леонид Зорин] [Кашиф] [Бернар Клавель] [Крылов] [Крымов] [Лакербай] [Виль Липатов] [Мериме] [Мирнев] [Ги де Мопассан] [Мюссе] [Несин] [Эдвард Олби] [Игорь Пидоренко] [Стендаль] [Тэффи] [Владимир Фирсов] [Флобер] [Франс] [Хаггард] [Эрнест Хемингуэй] [Энтони]
[скачать книгу]


Леонид Зорин. Царская охота

 
Начало сайта

Другие произведения автора

  Начало произведения

  Часть первая

  2

  3

  4

  Часть вторая

  6

  7

  8

9

<< пред. <<   

     9
     
     Москва. У Алексея Орлова. Алексей, Кустов, две цыганки протяжно поют. Нервно вздрагивает Григорий. В глубине — Ферапонт Фомич.
     
     Цыганка. Ах, ты слышишь ли?
     Вторая. Разумеешь ли?
     Цыганки вместе. Про любовь мою, про мою печаль?
     Григорий. Ну, изрядно набедокурил. Точно Мамай прошел по Москве.
     Алексей. Москва — мой дом. Мне здесь свободней, чем в Петербурге.
     Ферапонт Фомич (со вздохом). Куда свободней...
     Алексей. Цыц!
     Григорий. Сколько скул сокрушил! Девицу, дочь преклонных родителей, силой увез.
     Алексей. Чего там — преклонных... Крысы приказные.
     Ферапонт Фомич громко вздыхает.
     Ферапонт!
     Ферапонт обиженно поджимает губы.
     
     Григорий. Достойная для Орлова победа.
     Алексей. Девица отпущена с наградой. По виду — довольна.
     Григорий. Эх, Алексей.
     Кустов (негромко). Все в свете суета, в котором мы живем. Все тленность, все ничто, мечта пустая в нем.
     Алексей (Кустову). Опохмелись, бочка бездонная...
     Ферапонт (Кустову). Непотребно и непочтенно...
     Алексей. Завыл! (Ударяет кулаком по столу, Ферапонт смолкает.)
     Григорий. Я, брат, пришел проститься. Еду в далекие края.
     Алексей. С богом. Да поскорее женись.
     Григорий. На кузине?
     Алексей. А хоть на ней. Она предобрая. По тебе. Ты ведь только по виду грозен.
     Григорий. Помолчи, Алеша, не к месту.
     Алексей. Сам же и расплодил врагов. Все они в руках твоих были. И тайн не было. Все ты знал. И про то, что донес Бакунин, и про голштинского посла. А уж как ты Гришке Потемкину дал подняться — век не прощу. Недоучка, рейтар, вахмистр, все постричься сулил, каналья. Так смиренничал, так кряхтел, ладаном провонял в синоде. А уж как на войну пошел? Волонтиром! Ведь вот мошенник!
     Григорий. Не трави мне душу, Алеша!
     Алексей. Знал бы, сам бы его пришиб. Ну, прощай. А я, брат, займусь лошадями. Давно мечтаю. Думаю свести две породы. От арабской и от фрисландской ох и выведу рысака! Вот уж будет конь — загляденье! Нет, лошадки лучше людей. Ноздри в трепете, ноги — луком, холка сыплется, грива плещет, круп играет, бока дрожат.
     Кустов. Славно сказано, ваше сиятельство. Вам бы век да с конями жить.
     Алексей. Обойдусь без твоих советов. Больно дерзок стал.
     Кустов. Виноват.
     Григорий. Брат, обнимемся. Бог лишь знает, снова свидимся или нет.
     Алексей. Ничего, Орловы живучи. Ферапонт, проводи их сиятельство.
     Григорий. Ну, прощай, господин пиит.
     Кустов. Счастливый путь, ваше сиятельство, да вспомните, что писал вам Иван Семенович Барков:
                   Дай новы способы, великий муж, к тому,
                   Чтоб следовал народ примеру твоему.
     
     Григорий хотел ответить, раздумал, махнул рукой, ушел. Ферапонт идет за ним.
     
     Алексей (слушает пение, потом — неожиданно). Мыслил и я отбыть в Италию — не поеду.
     Кустов. И то сказать — мудро поступите, ваше сиятельство. Нечего вам в Италии делать.
     Алексей. Это еще почему?
     Кустов. Свихнетесь.
     Алексей (смотрит на него в упор). Ну... продолжай...
     Кустов. Богом клянусь! Коли в вас хоть малость осталась человеческая — свихнетесь.
     Алексей. Жить надоело?
     Кустов. Так не осталось? И малости?
     Алексей. Молчи, скоморох. Много ты смыслишь в державном деле.
     Кустов. Ничегошеньки. Ровным счетом.
     Алексей. Знаешь ли ты, что самозванство царства рушит? Забыл Пугача?
     Кустов. Полно, граф Алексей Григорьич, кто в нашем царстве не самозванец? Все ряженые, а державы отнюдь не падают...
     Алексей (мрачно). Ну, договаривай...
     Кустов. А что касаемо мужичков и людишек худого достатка, то им, быть может, ваше сиятельство, не столь уж и важно, кем наречется нежданно явившееся лицо. Им ведь, коли по чести, сказать, важна не вывеска, а перемена... (Смолкает.)
     Алексей. Начал, так продолжай.
     Кустов. Но тогда, что если в некий день, нам неведомый, вдруг и вывески не понадобится? (Помедлив.) Стало быть, не в самозванстве суть.
     Алексей. Вишь, мудрец...
     Кустов. Где ж мудрец? Я не мудрец. Но растолкуйте, есть ли правда в том, что этакое могущество — флот, армия, тайная экспедиция кинулись на одну бабенку?
     Алексей. Сгинь. В чем правда, и бог не знает. Государственная нужда весит потяжеле, чем правда.
     Кустов (с жалостью). Вам виднее. А я лишь вспомню, как глядела она на вас, как от счастья едва дышала, так и думаю, глупы люди.
     Алексей. До горячки допился, бражник?
     Кустов. Маковой росинки не брал.
     Алексей. Коли я говорю, что пьян, значит, пьян. А был бы ты трезвый, я бы живо тебя унял.
     Кустов. Ухожу я от вас.
     Алексей. Куда? Без меня в канаве подохнешь, захлебнешься в навозе...
     Кустов. Пусть. Я — пиит, а пииты — с норовом.
     Алексей (очень спокойно). Далеко не уйдешь. Убью.
     Кустов. С богом. Дело для вас пустое.
     Алексей (встал, сгреб его). Ну, молись.
     Кустов. И молиться некому. Не услышат ни здесь, ни на небе.
     Алексей (медлит, потом с силой отбрасывает его к порогу). Поваляйся еще в дерьме. (Садится за стол, опускает голову на руки.)
     
     Долгая пауза.
     
     Кустов (тихо).
                   И ежели ее когда со мною нет,
                   Мне кажется тогда пустым и целый свет.
     Алексей. Сказано, не гундось!.. (Цыганкам.) Пойте, стервы!..
     Цыганки (поют).
                   Ах, ты слышишь ли, разумеешь ли
                   Про любовь мою, про мою печаль?
     Голос Елизаветы. Алешенька!
     Алексей. Громче пойте!
     Голос Елизаветы (чуть слышно). Алеша! О, боже мой!
     
     Цыганки поют. Орлов сидит, глядя в одну точку, приложив пудовые кулаки к ушам.
     
     Занавес

     
     КОНЕЦ
     
     1974

<< пред. <<   


Библиотека OCR Longsoft