| << пред. << 5
Вокзальное помещение. За столиком — Валетов.
Валетов. Когда еще попаду в Покровск? И попаду ли? Никто не знает.
Вбегает Рафаэлев.
Бог ты мой! Рафаэлев! Сам!
Рафаэлев. Еще никого?
Валетов. Кто должен быть?
Рафаэлев. Будут все. Сейчас они явятся. (Утирая пот) Я был в гостинице. Вас уж не было.
Валетов. Отдышитесь. Вина? Честного пива?
Рафаэлев. Какое вино! Едва успел.
Валетов. Я покинул свои номер заблаговременно. Я люблю вокзалы, мой друг. Где-то и в чем-то я романтик...
Рафаэлев. Валетов! Вы погубили нас.
Валетов. Вы бредите.
Рафаэлев. Меня и жену.
Валетов (устало). В чем дело?
Рафаэлев. Где ваше обещание?
Валетов. Очнитесь!
Рафаэлев. Я обращался к вам, как к поэту и гуманисту. Вспомните собственные слова. Я вам поверил, а вы нас добили.
Валетов. Постойте. Кто из нас не в себе? Чем я, в конце концов, провинился?
Рафаэлев. Мы стали теперь предметом острот, пренебрежения и насмешек.
Валетов. Вот новости! Что ж, я не объявил, какое место Зара Петровна занимает в моей душе?
Рафаэлев. Нет, это вы сказали.
Валетов. «Сказал»! Я не сказал, а спел. Молитву! Сразу и оду и серенаду. Гимн торжествующей любви! Я на пьедестал ее поднял. А вас, осмелюсь сказать, — до звезд! Я только себя не пощадил. Вот, уезжаю — дважды отвергнутый.
Рафаэлев. Это и было вашей ошибкой.
Валетов. Что вы имеете в виду?
Рафаэлев. Я допускаю, что вы исходили из благородных побуждений, но принесли вы нам только вред. Все безгранично разочарованы. Стыдно людям смотреть в глаза.
Валетов. Боже мой, чего еще хочет этот неукротимый Покровск?
Рафаэлев. Валетов, ну будьте самокритичны! Как у вас выглядит Зара Петровна? Какая-то старомодная дурочка. Неужто, по-вашему, такова смелая современная женщина? Ради бога, не обижайтесь, но это ведь допотопный взгляд.
Валетов. Возможпо, возможно. В своей основе я безнадежный провинциал.
Рафаэлев. Я вовсе не хотел...
Валетов. Нет, вы правы. Но все же я бы желал понять...
Рафаэлев (с горечью). И я им предстал не в лучшем виде...
Валетов (негодуя). Ну, вы-то уж получили все!
Рафаэлев (морщась). Благополучен, самодоволен... Понять и простить — в этом был размах.
Валетов. Слушайте, вы чего добиваетесь?
Рафаэлев. Честь женщины — в ваших руках.
Валетов (потрясенно). Рафаэлев!
Рафаэлев. Будьте мужчиной. Вы не должны ее развенчать.
Валетов. По-моему, я сошел с катушек.
Рафаэлев. Сыромятники и Непотоцкий!
Входят Федор Данилович, Анна и Роман Романович.
Сыромятник. Не проститься мы не могли. А-а... Рафаэлев... И вы тут тоже?
Рафаэлев. С вашего разрешения.
Анна. Вот. Статья из газеты. Областной. Пишут о нашей библиотеке.
Валетов. Благодарю вас.
Непотоцкий. Роза Евгеньевна вам кланяется.
Валетов. Благодарю вас.
Непотоцкий. Сама она не в силах прийти, но шлет свои лучшие пожелания.
Валетов. Благодарю и вас и ее. Надеюсь в свой следующий приезд найти ее бодрой и полной сил.
Непотоцкий (со вздохом). Не верится.
Валетов. Последнее слово все-таки принадлежит надежде.
Входят Пальцевы.
Пальцев. Кажется, вовремя.
Юлия. Наш дорогой! Боже, и Аркадий Сергеич...
Рафаэлев. С вашего разрешения.
Юлия. Мило.
Пальцев (передает Валетову бумаги). Прошу вас на досуге взглянуть. Я намерен здесь провести конференцию. Такие... «валетовские чтения». Вот тезисы моего доклада...
Валетов. Помилуйте! Не хватает слов...
Пальцев. У меня занятное соображение. Собственно говоря, ваша «Верочка» с ее апологией молчания продолжает тютчевскую традицию. Я имею в виду «Силенциум». «Молчи, скрывайся и таи».
Валетов (одобрительно). Богатая мысль.
Пальцев. Хотим снестись со школой, которую вы кончали. Думаем, в классе будет стоять «парта Валетова».
Валетов. Помилуйте!
Пальцев. Специально для лучшего ученика.
Валетов. Ни в коем случае! Вы подадите чрезвычайно опасный пример. Я получал одни единицы.
Сыромятник. Быть не может!
Валетов. Святая правда. Двойки были моей мечтой.
Анна. Неважно. Так многие начинали.
Юлия. А ныне все знают их имена.
Стремительно входит Дина. В руках ее — роза, которую она вручает Валетову.
Дина. Вам, Валетов.
Валетов. Благодарю вас.
Дина. Прошу вас, сохраните ее.
Валетов (вдевая розу в петлицу). В память о вас и о нашем бале.
Дина. Я очень рада, что вывела вас из этого сумеречного состояния... Ах, Рафаэлев, и вы здесь?..
Рафаэлев. С вашего...
Дина. И кажется, один?
Вбегает Ночуев.
Ночуев. Не один. Вместе со мною прибыл мой хор.
Валетов. Девушки?
Ночуев. Как одна.
Валетов. Так где ж они?
Ночуев. Я их расположил на перроне. Вскоре должны подать состав.
Входят Левкоевы.
Левкоев. Ну, здравствуйте, здравствуйте...
Валетов. Вы? Пришли?
Левкоев. Вот, вырвался.
Валетов. Лучше б вы отдохнули.
Нина. Куда там! И слушать не захотел. Он ведь такой — по виду сдержан, но если уж питает симпатию...
Валетов. Благодарю вас.
Левкоев. В добрый путь.
С огромной охапкой цветов в руках входит Зара.
Дина (негромко). Явилась.
Юлия. С цветочками.
Анна. Бедная Лиза...
Зара. Прощайте. Эти цветы для вас.
Валетов берет цветы и зарывается в них лицом.
Непотоцкий (Дине). Скажите, какой букет громадный.
Дина. Слишком. Смахивает на венок.
Валетов. Спасибо вам, моя дорогая. Единственная и неповторимая.
Подходит к Заре и горячо ее обнимает. Она с усилием подавляет готовый сорваться испуганный вскрик.
Друзья, простите мне мою слабость, — намедни я не был с вами искренним. Я малодушно повел себя по правилам хорошего тона. Но за истекшие сутки я ближе узнал и вас и Рафаэлева. Могу сказать, что здесь я нашел людей девяносто шестой пробы. Всякие хитрости и недомолвки недостойны ни вас, ни его. Да, мы встретились с Зарой Петровной, и могу открыто сказать — встретились Женщина и Мужчина. В водовороте самозабвения мы отбросили все условности и опрокинули все барьеры. Но даже и в этом пароксизме Зара Петровна осталась собой. И после мучительной борьбы все-таки выбрала Рафаэлева. Надеюсь, теперь уже ясно всем, — я оставляю вам сокровище. Прошу вас, — берегите его.
Поцелуй. Все присутствующие глубоко взволнованы.
Нина. Браво. Достойные слова.
Ночуев. Ночуева не проведешь. Убедились?
Непотоцкий. Ну, Рафаэлев, поздравляю.
Пальцев. Что же, — ты победил, галилеянин.
Левкоев. Рафаэлев — на высоте.
Крепкие рукопожатия. Рафаэлев с достоинством принимает поздравления.
Юлия. Зара, но до чего вы скрытны.
Анна. А я вот не сомневалась в ней.
Сыромятник. Мы, цивилисты, не ошибаемся.
Ночуев. Какая женщина! Королева.
Пальцев. Позвольте ручку поцеловать.
Левкоев. Вы поддержали честь Покровска.
Зара серебряно смеется.
Дина (Валетову). Как вы напомнили мне... его.
Валетов. Я понимаю вас.
Дина. Нет. Не надо.
Сыромятник. Посадка! Объявляют посадку!
Анна. Федор Данилыч, не суетись.
Вбегает Лида.
Лида (переводя дух). Поспела! (Дает Валетову сверток.) Это вам на дорожку. Безопасно для вашего организма.
Валетов. Спасибо, мой друг. Желаю вам счастья — и в семейной и в личной жизни.
Лида. Ой, как это?
Валетов. Выйдете замуж — узнаете. (Целует ее.)
Лида. Ну вот... вы снова.
Валетов. Так — от души. (Со вздохом.) Куда деваться, пора прощаться. Ахти мне, осталось всего ничего — свисток позовет, состав загремит, воздух вздрогнет, Покровск растает. И где ж он, Покровск, земля отцов, любезные душе покровчане? Прощайте! Какая лавина чувств... Хочется плакать и брататься. Сквозь видимость открывается сущность и смутное яснее слезы. Сыромятники! Берегите друг друга! Левкоевы! Не сжигайте себя в топке государственной деятельности. Расслабьтесь, Пальцевы. Все расслабьтесь. Вы устали от напряжения. Пусть отдохнут лицевые мускулы. А вы, мудрейший из фармацевтов, терпеливейший из мужей! По мере возможности, — держитесь!
Непотоцкий шумно вздыхает.
Дина! Загадочное существо! Вам не показано одиночество. Взгляните, рядом стоит человек, способный разгадать вашу тайну. Ночуев! Я о вас говорю. Вас изнуряет и гнет к земле ваша несправедливая слава ночного бомбардировщика. Хватит. Будьте отныне самим собой. Вы — добродетельный семьянин. Вас бросила недостойная ветреница. Она вас не оценила. Позор ей. А вы — утешьтесь. Вы лучше ее.
Ночуев смахивает слезу.
Ах, зиждитель, какая грусть сочится в белый свет из сердец. Но белый свет так обольстителен. Рафаэлевы, оглядитесь! Что наши леопардовы страсти рядом с надеждой каждого дня. Жизнь полна и цветов и красок. Она пленительна и тепла. Прощайте!
Все. Прощайте, Глеб Алексеич!
Зара. Прощайте, мой творческий! Мой творчески щедрый!.. Прощайте, мой духовно богатый!
Валетов. Прощай, мой Звереныш! Мой Микки-Маус! (Идет на перрон.)
Ночуев (подает условный знак). Три-четыре. Звучит хор девушек:
Вера, Верочка, Веруша,
Хорошо с тобой молчать.
Я молчанья не нарушу,
На устах моих — печать.
Свисток, состав трогается, но хор заглушает стук колес.
Слова — листва усталая,
Слова — водица талая,
Ручей, бегущий по камням.
Слова — одно журчание,
И лишь одно молчание —
Великий Тихий Океан.
Занавес
КОНЕЦ
1977
<< пред. << |