[в начало]
[Аверченко] [Бальзак] [Лейла Берг] [Буало-Нарсежак] [Булгаков] [Бунин] [Гофман] [Гюго] [Альфонс Доде] [Драйзер] [Знаменский] [Леонид Зорин] [Кашиф] [Бернар Клавель] [Крылов] [Крымов] [Лакербай] [Виль Липатов] [Мериме] [Мирнев] [Ги де Мопассан] [Мюссе] [Несин] [Эдвард Олби] [Игорь Пидоренко] [Стендаль] [Тэффи] [Владимир Фирсов] [Флобер] [Франс] [Хаггард] [Эрнест Хемингуэй] [Энтони]
[скачать книгу]


Александр Дюма-отец. Женская война

 
Начало сайта

Другие произведения автора

  Начало произведения

  ГЛАВА II

  ГЛАВА III

  ГЛАВА IV

  ГЛАВА V

  ГЛАВА VI

  ГЛАВА VII

  ГЛАВА VIII

  ГЛАВА IX

  ГЛАВА X

  ГЛАВА XI

  ГЛАВА XII

  ГЛАВА XIII

  ГЛАВА XIV

  Часть вторая

  ГЛАВА II

  ГЛАВА III

  ГЛАВА IV

   ГЛАВА V

  ГЛАВА VI

  ГЛАВА VII

  ГЛАВА VIII

  ГЛАВА IX

  ГЛАВА X

  ГЛАВА XI

  ГЛАВА XII

  Часть третья.

  ГЛАВА II

  ГЛАВА III

ГЛАВА IV

  ГЛАВА V

  ГЛАВА VI

  ГЛАВА VII

  ГЛАВА VIII

  ГЛАВА IX

  ГЛАВА X

  ГЛАВА XI

  ГЛАВА XII

  ГЛАВА XIII

  ГЛАВА XIV

  ГЛАВА XV

  ГЛАВА XVI

  ГЛАВА XVII

  ГЛАВА XVIII

  ГЛАВА XIX

  ГЛАВА XX

  ГЛАВА XXI

  ГЛАВА XXII

  Часть четвертая.

  ГЛАВА II

  ГЛАВА III

  ГЛАВА IV

  ГЛАВА V

  ГЛАВА VI

  ЭПИЛОГ

  II

<< пред. <<   >> след. >>

      ГЛАВА IV
     
     
     Расставшись с виконтессой, Каноль возвратился в свою спальню. Нанона стояла посреди комнаты бледная и неподвижная. Каноль подошел к ней с печальною улыбкою.
     Когда он подходил, Нанона преклонила колено. Он подал ей руку. Она упала к его ногам.
      — Простите, — сказала она, — простите меня, Каноль! Я привела вас сюда, я предоставила вам трудную и опасную должность. Если вас убьют, я буду причиною вашей смерти. Я эгоистка и думала только о своем счастье. Бросьте меня, спасайтесь!
     Каноль ласково поднял ее.
      — Бросить вас! Никогда! Нет, Нанона, я поклялся покровительствовать вам, защищать вас, спасти вас; и я спасу вас или умру!
      — Каноль, ты говоришь это от души, без нерешительности, без сожаления?
      — Да, — отвечал Каноль с улыбкой.
      — Благодарю, добрый, благородный друг мой, благодарю! Видишь, жизнью, к которой я была так привязана, жизнью готова я теперь пожертвовать для тебя. Тебе предлагают деньги, но разве мои сокровища не принадлежат тебе? Тебе предлагают любовь, но какая женщина в мире может любить тебя, как я люблю? Тебе предлагают чин, но выслушай меня... Скоро на тебя нападут; купим солдат, оружия, снарядов; удвоим наши силы и будем защищаться. Я буду сражаться за свою любовь, ты — за свою честь. Ты разобьешь их, бесстрашный мой Каноль; ты заставишь королеву сказать, что ты у нее самый храбрый воин, а потом уж я берусь выхлопотать тебе чин. Когда ты будешь богат, знаменит и славен, ты можешь бросить меня; у меня останутся воспоминания и будут утешать меня...
     И, говоря это, Нанона смотрела на Каноля и ждала ответа, какого женщины всегда ждут на безумные, восторженные слова, то есть столь же безумного и восторженного. Но Каноль печально опустил голову.
      — Нанона, — сказал он, — вы никогда ничего не потеряете, никогда никто не оскорбит вас, пока я буду жив в Сен-Жорже. Успокойтесь же, вам нечего бояться.
      — Благодарю, — сказала она, — хотя прошу вовсе не об этом.
     Потом подумала: "Увы, я погибла! Он не любит меня!"
     Каноль заметил этот огненный взгляд, который блеснул, как молния, эту минутную страшную бледность, которая выразила столько грусти, и подумал: "Буду великодушен до конца... иначе позор мне!"
     Потом прибавил вслух:
      — Пойдем, Нанона, пойдем, друг мой; надень плащ и мужскую шляпу, ночной воздух освежит тебя. На меня нападут скоро: хочу сделать ночной осмотр.
     Нанона, не помня себя от радости, оделась, как приказал Каноль, и пошла за ним.
     Каноль был истинно военный человек. Он поступил на службу юношей и действительно изучил свое трудное ремесло. Поэтому он осмотрел крепость не только как комендант, но и как инженер. Офицеры, видевшие в нем фаворита и считавшие его за придворного, услышали от начальника дельные вопросы о всех средствах нападения и обороны. Тут они поневоле признали опытного служаку в молодом и веселом бароне; даже самые старшие говорили с ним с уважением. Они упрекали его только за одно: за мелодичный голос, которым он раздавал приказания, и за его чрезвычайную учтивость. Они боялись, что эта учтивость прикрывает слабость. Однако, все чувствовали, что опасность велика, и потому исполнили точно и быстро приказания начальника, так что у коменданта сложилось такое же хорошее мнение о подчиненных, какое они имели о нем.
     В этот же день прибыла рота саперов. Каноль распорядился о работах, которые тотчас начались. Нанона хотела избавить его от бессонной ночи, но он продолжал осмотр и ласково потребовал, чтобы она ушла в крепость. Распорядившись, он лег на камень и наблюдал за производством работ.
     Пока глаза Каноля бессознательно следили за движением тачек и лопат, мысли его, оторвавшись от материальных предметов, остановились на событиях этого дня и вообще на всех странных событиях, героем которых он стал с тех пор, как познакомился с виконтессой де Канб. Но — странное дело — мысли его не шли далее; Канолю казалось, что с этой минуты он начал жить, что до тех пор он жил в другом свете, с низкими страстями, с несовершенными ощущениями. С этой минуты в его жизни появился новый свет, придававший другой вид всякому предмету, и в этом новом свете бедная Нанона была пожертвована другой любви, с самого начала чрезвычайно сильной, как и всякая любовь, которая наполняет всю душу.
     Зато после самых горьких размышлений, соединенных с неземными наслаждениями при мысли, что виконтесса любит его, Каноль сознался, что только чувство долга принуждает его быть честным человеком и что тут дружба с Наноной не принимает никакого участия.
     Бедная Нанона! Каноль называл чувства свои к ней дружбою, а дружба в любви очень похожа на обыкновенное равнодушие.
     Нанона тоже не спала, потому что не могла решиться лечь в постель. Закутавшись в черную мантилью, чтоб ее не могли приметить, она смотрела не на печальную луну, скользившую между облаками, не на высокие тополя, качаемые ночным ветром, не на великолепную Гаронну, которая несет волны свои в океан, как взбунтовавшаяся вассалка, нет, Нанона наблюдала за медленной и тяжелой работой, которая происходила против нее в мыслях ее друга. Она видела в этих черных силуэтах, рисовавшихся на голом камне, в этой неподвижной тени перед фонарем живой призрак своего прошедшего счастья. Нанона, прежде столь твердая, гордая и хитрая, лишилась теперь твердости, гордости и хитрости; но она чувствовала, что в сердце ее друга зарождается новая любовь...
     Занялась заря, только тогда Каноль пришел домой. Нанона ушла уже в свою комнату, поэтому он не знал, что она не спала всю ночь. Он тщательно оделся, велел собрать весь гарнизон, при дневном свете осмотрел все батареи и особенно те, которые выходили на левый берег Гаронны; велел запереть маленький порт цепями, расставил орудия на лодках, произвел осмотр гарнизона, воодушевив его своим красноречивым и живым словом и ушел не ранее десяти часов.
     Нанона ждала его с улыбкою на устах: то не была уже прежняя гордая и повелительная Нанона, капризы которой заставляли трепетать самого герцога д'Эпернона; она казалась застенчивою подругою, послушною рабою, которая не требовала любви, но просила только, чтобы ей самой позволили любить.
     Весь день прошел без особенных приключений, если не считать разных переходов драмы, которая разыгрывалась в душе Каноля и Наноны. Шпионы, отправленные Канолем, возвратились один за другим. Ни один из них не принес определенного известия; узнали только, что в Бордо происходит сильное волнение и там готовятся к какому-то выступлению.
     Виконтесса де Канб, возвратясь в город, скрыла в сердце своем подробности свидания с Канолем, но должна была передать его ответ советнику Лене. Жители Бордо кричали и требовали, чтобы остров Сен-Жорж был взят. Народ предлагал свое участие в этой экспедиции. Начальники удерживали его, говоря, что у них нет генерала для управления этим делом и регулярной армии, которая могла бы поддержать его. Лене воспользовался этой благоприятной минутою, заговорил о герцогах и предложил их армию. Его предложение было принято с восторгом, и те, кто накануне еще требовал не впускать их, первыми начали их призывать.
     Лене поспешил сообщить эту приятную новость принцессе; она тотчас созвала совет.
     Клара отговорилась усталостью, чтобы не выступать против Каноля, и ушла в свою комнату плакать на свободе.
     Из своей комнаты она слышала крики и угрозы черни. Все эти крики и угрозы раздавались в адрес Каноля.
     Скоро послышались звуки барабана: роты собрались, народу дали оружие, из арсеналов вывезли пушки, раздали заряды. Двести лодок приготовились плыть вверх по Гаронне ночью, а кроме этого, отправили по левому берегу реки две тысячи человек для атаки с суши.
     Морской отряд поступил под начальство советника парламента Эспанье, человека храброго и умного, а сухопутный — под начальство герцога де Ларошфуко, который только что вступил в город с двумя тысячами всадников. Герцог Бульонский должен был придти на другой день с тысячью солдат. Зная это, герцог де Ларошфуко старался поспешить с атакою, чтобы соперник его не участвовал в ней.
     

<< пред. <<   >> след. >>


Библиотека OCR Longsoft